Король Гаке повернулся к герцогу Лухальксу: «Вам служат рабы-ульфы?»
«Служат», — с достоинством, но упавшим голосом ответил герцог — он уже понял, куда дует ветер.
«В таком случае, как вы можете возражать против порабощения вашей дочери? Даже если это причиняет вам стыд и огорчение».
Герцог Лухалькс поник головой: «Ваше решение справедливо — я понимаю, что мои протесты необоснованны». Повернувшись к Эйласу, он спросил: «Сколько золота ты хочешь за мою дочь?»
Эйлас отвечал медленно, тщательно выбирая слова: «Не знаю, сколько стоит человеческая жизнь, и можно ли вообще измерить ее стоимость. Забирай свою дочь, Лухалькс — она мне не нужна. Татцель, я передаю тебя под опеку твоего отца. А теперь, будьте добры, удалитесь, чтобы я мог посовещаться с добрым королем Гаксом».
Герцог Лухалькс коротко кивнул. Он взял дочь под руку, и они вдвоем вышли из спальни. Внутри оставались только Роэн и два стражника у двери.
Эйлас повернулся к Таксу: «Государь, я не могу доверить свой секрет никому, кроме вас».
«Роэн! — прохрипел Гаке. — Оставь нас. Стража, встаньте за дверью!»
Помявшись, Роэн неохотно оставил посетителя наедине с королем; стражники вышли и встали в коридоре.
Молодой тройский король сказал дряхлому королю Северной Ульфляндии: «Государь, меня зовут Эйлас».
Через полчаса Роэн, не находя места от беспокойства, приоткрыл дверь и заглянул внутрь: «Ваше величество, с вами все в порядке?»
«Все в порядке, Роэн. Мне ничего не нужно, подожди снаружи».
Роэн закрыл дверь. Эйлас спросил: «Вы доверяете камергеру?»
Король Гаке сухо усмехнулся: «Общепринятое мнение заключается в том, что вслед за мной королем станет Крейм. Каждый, кого беспокоит приобретение денег и власти, спешит засвидетельствовать свое почтение Крейму, а меня рассматривают — на вполне разумных основаниях — как живой труп».
«Они ошибаются», — заметил Эйлас.
«Роэн посвятил себя охране моего благополучия, он не смыкает глаз ни днем, ни ночью. Он — один из немногих оставшихся у меня верных друзей».
«В таком случае полезно было бы посвятить его в наши планы».
«Как вам угодно. Роэн!»
Камергер вошел с быстротой, свидетельствовавшей о том, что он ждал, приложив ухо к двери: «Государь?»
«Мы хотели бы, чтобы ты, будучи кладезем житейской мудрости, внес вклад в наше обсуждение».
«Как вам будет угодно, государь».
Эйлас сказал: «Церемония коронации состоится через три дня. Для всех окружающих очевидно, что вы предпочитаете сдать город ска и передать им корону. Следовательно, сэр Крейм вынужден действовать в своих интересах сегодня ночью или завтра ночью — иначе его мечты никогда не сбудутся».
Гаке уныло смотрел на огонь в камине: «Крейм больше не надеется на сделку со ска. Если он станет королем, сможет ли он удерживать Ксунж?»
«Вероятно — если проявит достаточное упорство. Тем не менее, Ксунж не так неприступен, как может показаться. Патрулируют ли часовые утесы по ночам?»
«А зачем патрулировать утесы? Что они увидят, кроме черных волн и морской пены?»
«Если бы я решил брать приступом Ксунж, я выбрал бы тихую темную ночь. Мои шпионы спустили бы с утеса веревочную лестницу, и бойцы, ждавшие внизу в небольших шлюпках, поднялись бы по этой лестнице и спустили бы еще несколько лестниц для своих многочисленных соратников. Очень скоро в ваш город проникли бы сотни вооруженных солдат».
Король Гаке устало кивнул: «Вы правы, конечно».
«Кроме того, как охраняется гавань?»
«Перед заходом солнца натягивают две тяжелые цепи, перекрывающие вход в гавань. Ночью в нее не могут проникнуть ни корабли, ни лодки. Кроме того, опускается решетка, закрывающая проход с пристани в город».
«Цепи не задержат пловцов. Темной ночью тысяча человек может потихоньку проникнуть в гавань с оружием, привязанным к поплавкам, а затем спрятаться до утра на кораблях, уже стоящих на якоре. Как только поднимется решетка, закрывающая проход в городской стене, под ней можно быстро установить пару столбов, после чего ее нельзя будет снова опустить. Заполонив пристань по сигналу и ворвавшись в город, такая армия могла бы занять вашу цитадель в течение часа».
Старый Гаке удрученно застонал: «С годами я отяжелел и потерял бдительность. Само собой, придется изменить порядок охраны».
«Превосходная мысль, — согласился Эйлас. — Но сегодня мы должны решить более неотложные задачи и предусмотреть любые возможности. Прежде всего, как быть с происками сэра Крейма?»
Прошло несколько часов. Перед заходом солнца король Гаке поужинал, как обычно, несколькими ложками овсяной каши с кусочками жареного фарша, нарезанным на ломтики яблоком и кубком белого вина. Еще через час стражу, стоявшую у двери, заменили. Роэн с негодованием сообщил королю, что новые часовые — двоюродные братья супруги сэра Крейма; людям такого происхождения не поручали дежурить в ночную смену. Очевидно, многих подкупили и на многих оказали давление — что вызывало у Роэна ярость хотя бы потому, что он, могущественный камергер короля, оказался бессилен перед лицом заговорщиков.