– С удовольствием! – отозвался Торкваль. – Прежде всего меня невозможно отнести к какому-либо сословию – других таких нет. Мой отец – герцог на Скагане, то есть мой род древнее истории Старейших островов. Так же, как у сэра Шаллеса, у меня изысканные вкусы – я предпочитаю лучшее из всего, что может предложить этот мир. Несмотря на то что я – ска, я плевать хотел на таинственный ореол превосходства, окружающий ска в их собственном представлении [9]. Я открыто и часто сожительствовал с женщинами низших рас и породил дюжину полукровок, в связи с чем ска считают меня предателем и отщепенцем.
Называя меня предателем, они ошибаются – я не заслужил этот оскорбительный эпитет. Как я мог изменить делу, которому никогда не присягал? Я беззаветно предан только одному делу, а именно обеспечению собственного благополучия. И горжусь непоколебимой верностью этому идеалу!
Я покинул Скаган в ранней молодости, располагая несколькими преимуществами: несокрушимым здоровьем и сообразительностью, свойственными от рождения большинству ска, а также превосходным умением обращаться с оружием – в этом отношении я могу быть благодарен только самому себе. Я еще не встречал противника, способного мне противостоять, особенно в фехтовании.
Стремясь поддерживать образ жизни, подобающий благородному человеку, и не испытывая ни малейшего желания заниматься всю жизнь продвижением по иерархической лестнице ска, я стал бандитом. Я грабил и убивал не хуже любого другого. Тем не менее в Ульфляндии редко можно чем-нибудь поживиться, в связи с чем я стал промышлять в Лионессе.
Мои намерения были просты и наивны. Награбив полный фургон золота и серебра, я собирался стать бароном-разбойником Тих-так-Тиха и прожить остаток своих дней в относительном уединении.
Мне не повезло, однако и я попал в засаду, устроенную королевской стражей. Теперь меня должны четвертовать – но я буду рад рассмотреть любую другую программу, если его величество соизволит ее предложить.
– Гм! – произнес король Казмир. – Твоя казнь назначена на завтра?
– Насколько мне известно.
Казмир кивнул и повернулся к Шаллесу:
– Как тебе нравится этот субъект?
Шаллес покосился на Торкваля:
– Очевидно, что он – отъявленный мерзавец; по сравнению с ним акула кажется олицетворением гуманности. В данный момент ему нечего терять, в связи с чем он дает волю безразличной наглости.
– Насколько можно доверять его слову?
Шаллес с сомнением склонил голову набок:
– Это зависит от того, взаимосвязано ли его самолюбие с выполнением обещаний. Несомненно, он придает слову «честь» значение, несовместимое с его пониманием среди честных людей. Скорее всего, ему можно больше доверять, посулив вознаграждение за выполнение того или иного поручения. Вполне может быть, что он станет верно служить исключительно по прихоти. Он явно умен, энергичен, не затрудняется обманывать себя и – несмотря на то что его поймали – способен изобретательно находить выход из трудной ситуации.
Казмир повернулся к Торквалю:
– Ты выслушал мнение Шаллеса. У тебя есть какие-нибудь замечания?
– Он разбирается в людях. Мне нечего добавить.
Король кивнул и подлил вина в три кружки:
– Обстоятельства таковы. Король Тройсинета Эйлас захватил Южную Ульфляндию и тем самым препятствует осуществлению моих планов. Необходимо, чтобы Южная Ульфляндия, с точки зрения тройсов, стала страной неуправляемой. Я хотел бы, чтобы вы содействовали достижению этой цели – по отдельности или, если потребуется, сотрудничая. Что вы на это скажете?
Поразмыслив, Шаллес спросил:
– Могу ли я говорить откровенно, ваше величество?
– Разумеется.
– Это опасное поручение. Я не прочь заняться его выполнением – по меньшей мере в течение определенного ограниченного срока, – если вознаграждение соизмеримо со степенью риска.
– Какого рода вознаграждение ты имеешь в виду?
– Возведение в рыцарское достоинство, не уступающее званию первородного наследника, и пожалование плодородных земель площадью не менее двухсот акров.
Казмир крякнул:
– Ты высоко ценишь свои услуги!
– Государь, мне дорога моя жизнь, какой бы низменной и непривлекательной она вам ни казалась – другой жизни у меня нет и не будет.
– Хорошо, договорились! Торкваль, каковы твои условия?
9
История ска – эпическое сказание. Будучи аборигенами Норвегии в эпоху до ледникового периода, ска были вытеснены из страны фьордов вторжением арийцев – ур-готов – и двинулись на юг, в Ирландию; в ирландской истории ска известны под наименованием люди Немеда.
Ур-готы, новые хозяева Скандинавии, переняли обычаи ска, и в свое время Европу заполонили их воинственные орды – остготы, вестготы, вандалы, гепиды, ломбарды, англы, саксы и прочие германские племена. Ур-готы, оставшиеся в Скандинавии, называли себя викингами; ска научили их строить боевые корабли – драккары, – и на этих кораблях викинги бороздили Атлантический океан, Средиземное море и судоходные реки Европы.
В Ирландии ска потерпели поражение от фомойров и снова были вынуждены мигрировать. От берегов Ирландии ветры и течения отнесли их флот на юг, к Скагану, крайнему западному из Старейших островов, где суровый климат и негостеприимный ландшафт вполне отвечали их привычкам.
На «великом собрании свободных» все ска обязали себя тремя нерушимыми присягами; без учета этих священных клятв невозможно какое-либо понимание сложного и противоречивого характера этого племени.
Во-первых, ска поклялись, что никто и никогда больше не заставит их покинуть те места, где они обосновались.
Во-вторых, ска объявили вечную войну всем народам мира – другие народы не пожелали их терпеть и тем самым заслужили их нетерпимость.
В-третьих, ска обязались свято блюсти чистоту своей крови. Скрещивание с «двуногими животными», то есть представителями низших рас, рассматривалось с таким же отвращением, как предательство, трусость или убийство другого ска.