– И все же ты обязался мне помочь.
– Я обещал сделать все возможное и сделаю все возможное. Слушай внимательно: я займусь разъяснением твоих проблем. Они не так просты, как может показаться.
– Я слушаю.
– Каждый ум состоит из нескольких психических фаз, постепенно переходящих одна в другую. Первую называют «сознанием» или «самосознанием». Другие не столь очевидны и активны, обычно они работают подспудно, не привлекая внимания, и не прослеживаются памятью.
Каждая фаза ума пользуется собственными механизмами. Предполагается, что первой, «сознательной» фазой, применяются такие средства, как логика, любопытство и умение отличать целесообразность от нелепости, порождающие некоторые побочные эффекты – например, так называемое чувство юмора и своего рода экстраполяцию резонансного сопереживания, именуемую инстинктом справедливости.
Вторая, третья и другие психические фазы координируют эмоции, рефлексы и функции организма.
Судя по всему, твоя первая психическая фаза ущербна. Вторая фаза, ответственная за эмоциональную интерпретацию бытия, пытается восполнить этот ущерб, что приводит к существенным напряжениям и чрезвычайно неудобно. Такова, на мой взгляд, основная природа твоего нарушения функций. Исправить это положение вещей можно посредством укрепления и развития первой психической фазы, нуждающейся в постоянном упражнении и обучении.
Меланкте озадаченно нахмурилась:
– Каким образом я могла бы научиться?
– В данный момент мне приходят в голову только два способа. Я мог бы превратить тебя в ребенка и отдать тебя на воспитание в благородную семью, где тебя научили бы общечеловеческим привычкам и понятиям, применяя традиционные методы.
– И я сохранила бы память о прошлом?
– Это зависит от тебя – ты можешь сохранить память или лишиться ее, по желанию.
Меланкте поджала губы:
– Я не хочу быть ребенком!
– Тогда тебе придется учиться так, как это делают взрослые – читая книги, соблюдая режим, выполняя упражнения и решая задачи. Понемногу ты научишься мыслить логически, а не посредством сопоставления ощущений и настроений.
– Наверное, это невероятно скучно! – пробормотала Меланкте. – Ломать себе голову, корпеть над книгами, рассуждать – короче, приобретать смехотворные привычки Шимрода!
Юноша-аскет смотрел на нее без особого интереса:
– Выбирай!
– Если мне придется корпеть над книгами, я ничему не научусь и вдобавок сойду с ума. Разве ты не можешь собрать воедино достаточный объем житейской мудрости, опыта, чувства юмора и способности к сопереживанию – и сразу заполнить ими пустоту в моем мозгу?
– Нет! Выбирай! – неожиданно резко ответил Тамурелло. Его реакция вызвала у Меланкте подозрение: не скрывает ли что-то лукавый чародей?
– Я вернусь в Исс и подумаю.
Тамурелло словно ждал этой фразы – он тут же произнес немногословное заклинание. Вихрь подхватил Меланкте и взметнул ее выше облаков, в ослепительный солнечный свет. Она успела заметить блестящее зеркало океана и линию горизонта – и почувствовала под ногами песок знакомого пляжа.
Меланкте присела на теплый песок, обняв руками колени. Отряды короля Эйласа уже двинулись на юг – берег опустел до самого устья реки. Меланкте смотрела на игру волн, переливавшихся бликами под солнцем. Зеленый прибой вздымался, закручиваясь барашками, рассыпался по песку шипящей белой пеной и с печальным вздохом облегчения откатывался обратно в море.
Просидев на пляже не меньше часа, Меланкте встала на ноги, стряхнула с одежды песок и поднялась по ступеням в свой тихий тенистый дворец.
Глава 7
1
Король Эйлас переместил штаб-квартиру своей армии в Дун-Даррик – развалины селения на реке Мальо, всего лишь в трех милях к югу от замка Стронсон сэра Хельвига, в самом сердце Ульфляндии. Дун-Даррику выпало стать одним из первых ульфских поселков, разграбленных ска: лишь каменные основания под грудами обломков позволяли угадать, что здесь когда-то жили люди.
В качестве центра управления боевыми действиями Дун-Даррик отличался многими преимуществами. Здесь солдаты не могли напиваться до бесчувствия, как это нередко случалось в тавернах у причалов Исса; здесь местным жителям не грозили стычки с распоясавшимися вояками, ибо здесь не было местных жителей, а девушки Исса теперь снова могли ходить на рынок, не привлекая навязчивое внимание молодых любезников-головорезов. Еще важнее было то, что здесь армия находилась неподалеку от пограничных пустошей, и ее весомое присутствие ощущалось своевольными горцами.