Джек Вэнс
Лионесс
Книга II
Зеленая жемчужина
Глава 1
Висбьюме, ученик недавно почившего чародея Ипполито, надеялся исполнять прежние обязанности под руководством Тамурелло, но получил отказ. Тогда Висбьюме, присвоивший движимое имущество Ипполито, предложил в продажу ящик, содержавший часть этого наследства. Тамурелло бегло просмотрел содержимое ящика, заметил несколько интересовавших его вещей и уплатил столько, сколько запросил Висбьюме.
На дне ящика лежали обрывки древней рукописи. Когда слухи о покупке Тамурелло случайно достигли ушей ведьмы Десмёи, той пришло в голову, что эти фрагменты могли заполнить прорехи в манускрипте, текст которого она давно пыталась восстановить. Десмёи незамедлительно отправилась в усадьбу Фароли в Тантревальском лесу, где обосновался Тамурелло, и попросила разрешения просмотреть остатки рукописи.
Тамурелло великодушно разложил перед ней драгоценный хлам: «Это недостающие куски?»
Десмёи наклонилась к потемневшим обрывкам пергамента: «Они самые!»
«В таком случае они твои! — объявил Тамурелло. — Прими мои поздравления и возьми их с собой».
«Так и сделаю — с благодарностью!» — отозвалась Десмёи. Складывая фрагменты в портфель, ведьма краем глаза изучала стоявшего рядом чародея.
«Странно, что мы никогда раньше не встречались», — заметила она.
Улыбнувшись, Тамурелло согласился: «Мир велик и разнообразен — на каждом шагу нас подстерегают новые впечатления и знакомства, главным образом приятные». Чародей галантно поклонился, не оставляя сомнений в том, что имеет в виду свою гостью.
«Хорошо сказано, Тамурелло! — отозвалась Десмёи. — Признаюсь, не ожидала от тебя такого великодушия и такой любезности».
«В свое время все находит полезное применение. Не желаешь ли немного выпить и закусить? Вот мягчайшее вино, его делают из сока, выжатого в Альхадре».
Поначалу они обсуждали интриговавшие их концепции и условия бытия. Десмёи, находившая, что исходящая от Тамурелло жизненная сила стимулирует ее способности, решила сделать чародея своим любовником.
Тамурелло, всегда готовый попробовать что-нибудь новое, не возражал. Его энергия не уступала страстной увлеченности Десмёи, и на протяжении нескольких месяцев их отношения можно было назвать близкими и безоблачными. Тем не менее, со временем Тамурелло все острее ощущал, что ведьме не хватало — причем возмутительно не хватало — беспечности и грации. Его привязанность стала все чаще сменяться холодностью, что вызывало у Десмёи мучительную тревогу. Поначалу она предпочитала истолковывать такие приступы безразличия как уловку пресыщенного любовными утехами баловня, призванную заново разжечь угасающее пламя страсти. Ведьма тоже принялась изобретать всевозможные хитрости, чтобы привлечь его внимание.
Но Тамурелло становился нечувствительным к ее докучливым ухаживаниям. Десмёи проводила в его обществе долгие часы, анализируя различные стадии их взаимоотношений, в то время как Тамурелло пил вино и угрюмо смотрел в окно, разглядывая кроны деревьев.
Десмёи поняла, что вздохи и сентиментальные рассуждения больше не действовали на чародея. Лесть равным образом оставляла его равнодушным, а упреки только наводили на него скуку. Раздраженная и уязвленная, Десмёи вскользь упомянула о бывшем любовнике, причинявшем ей неприятности, и намекнула на злоключения, с тех пор неизменно преследовавшие ее незадачливого кавалера. Наконец ей удалось снова привлечь внимание Тамурелло! Она тут же сменила тему разговора, вспомнив о вещах забавных и безобидных.
Тамурелло решил проявить предусмотрительность, и некоторое время ведьме не на что было пожаловаться.
Проведя утомительный месяц, Тамурелло понял, что больше не может изображать пылкость с остекленевшими от скуки глазами. Он снова стал избегать общества Десмёи, но теперь она лучше понимала, какими побуждениями он руководствуется, и быстро сломила сопротивление.
Отчаявшись, Тамурелло уединился в лаборатории и произнес малоизвестное заклинание, напустившее на Десмёи порчу опустошенности и томления, действовавшую подспудно и настолько ненавязчиво, что ведьма не заметила, когда и как начало изменяться ее мироощущение. Мало-помалу ведьма теряла интерес к жизни, к ее убогой суете, тщетным устремлениям и бессмысленным удовольствиям — причем была настолько убеждена в самопроизвольности и обоснованности ее отчуждения, что ей не приходила в голову даже возможность внешнего влияния. С точки зрения Тамурелло, его подход к решению проблемы увенчался успехом.