Абдулла не возражал, потому что ему казалось, что он и так уже одержал большую победу. Ведь девушка сказала «может быть» — значит, еще не все пропало.
— Гюльчехра, а как поживает перепелка? — спросил он.
Девушка обрадовалась перемене разговора.
— Перепелка зернышки клюет. Мама говорит, что птичка скоро поправится. Я отдам вам ее потом. Но с одним условием…
— С каким условием?
— Я уважаю Абида-ака. Однако нрав у него жесткий, он может ее загубить. Вы заберете перепелку в Ташкент.
— Хорошо. Однако и я могу ее погубить.
Абдулла пристально, испытующе посмотрел на девушку.
— Нет, вы не можете. Я об этом знала еще тогда, на кукурузном поле…
— Кстати, вареная кукуруза оказалась очень вкусной, спасибо. Как бы она не стала моим любимым блюдом… Я бы и сейчас от нее не отказался.
Гюльчехра улыбнулась.
— Сегодня уже поздно, отложим на завтра, согласны?
— Согласен…
Они подошли к мостику со сломанными перильцами, и Гюльчехра остановилась. В школьном дворе все еще играла радиола. Только ребята сделали звук потише.
— Никак не угомонятся…
— Может, погуляем еще немного? — спросил Абдулла.
— Нет. Мама будет беспокоиться.
— Гюльчехра…
— Да, Абдулла?
— Вы завтра что делаете?
— А что?
— Если вы… будете свободны, то вечером я буду ждать вас на этом месте. Хорошо?
Гюльчехра не ответила.
— Я вас прошу.
— Там будет видно…
Девушка протянула руку. Абдулла крепко сжал ее теплую узкую ладонь.
Гюльчехра покачала головой и тихонько высвободила руку. — Так вы придете?
Однако ответа он не услышал. Гюльчехра еле слышно сказала «до свидания» и растворилась в темноте.
«Придет! — думал по пути домой Абдулла. — Такой девушки нет в целом свете. Она придет, и мы будем вместе. Будем всегда вместе! Рядом…»
Он зашел во двор. В синих окнах плавала луна. Все спали.
Гюльчехра долго не могла уснуть в эту ночь. Она лежала в темноте с открытыми глазами, прижимая к лицу увядший росток мяты.
7
На следующий день с самого утра Абдулла стал размышлять, как бы ему встретиться с Гюльчехрой. Не только вечером, но и днем или вот хоть сейчас, утром. Совсем собрался было послать к ней мальчишку, что стоял на улице, ковырял в носу, но отказался от этой затеи. Ее мать может спросить, кто зовет Гюльчехру, и мальчик, не дай бог, проболтается. В доме Гюльчехры не должны знать, что он хочет видеть Гюльчехру. Один раз он может ее позвать, это еще ничего, а что он будет делать в другие дни? А потом он подумал, что Гюльчехру могут и вовсе не выпустить из дому. Ганишер-ака такой человек. Мало ли что ему может показаться, слишком уж он любит дочь. Наконец Абдулла решил подобраться к дому Гюльчехры со стороны сада, подождать ее.
Должна же она появиться во дворе! Тогда он как-нибудь даст ей знать… Но что, если Гюльчехра сочтет его назойливым, не захочет подойти?
Он сидел за столом и, занятый этими мыслями, даже не заметил, как Ходжар-буви расстелила перед ним достархан, как поставила на стол пиалу со сметаной, разломила лепешку. Старуха забеспокоилась, приметив, что внук смотрит на нее невидящими глазами.
— Ты еще совсем молодой, о чем же так призадумался? Выпил бы чаю!
— Чаю?! Конечно, конечно, сейчас, — заторопился Абдулла.
— Как у вас на вечере-то было? Ты домой поздно пришел, мы уж спать легли.
— Вечер прошел очень хорошо, бабушка.
— А я два раза посылала на улицу сына — тебя встречать. Мало ли что…
Абдулла, услышав о дяде, понял, какую он совершил бестактность, не спросил сразу о его жене. Ведь она в родильном доме!
— Бабушка, как здоровье вашей снохи?
Ходжар-буви с благодарностью посмотрела на внука:
— Слава аллаху, хорошо! Завтра уже здесь будет. Да, ребенок такой славный, такой красивый… глаза и брови в точности как у тебя. О аллах! Ниспошли ему долгий век!
— Его так и назвали Абдуллой?
— А то как же! Как сказали, так и будет, дядя тебя очень уважает.
— Бабушка… — У Абдуллы на сердце кошки скребли, он хотел исправить свою ошибку. — Может, сходить к ней?
— Это в больницу-то?
— Да.
— Видишь, какое дело… — Ходжар-буви призадумалась. — Самое лучшее — ступайте завтра вместе с дядей. Сам и принесешь на руках своего двоюродного братца. А то сейчас там две соседки сидят. Да и сноха застесняется.
У Абдуллы словно гора упала с плеч, он облегченно вздохнул.
— Ну что ж, завтра так завтра. — Он вытер руки и поднялся из-за стола.