Абдулла поднял голову.
— Институт, в котором я работаю, — продолжал Турсунали-ака, — создан недавно. Это очень нужный институт. Сейчас много идет разговоров о ядерной физике, ты и сам слышал, наверное. В Москве, Ленинграде, Новосибирске построены атомные реакторы. Создаются электростанции. Через два-три года и в Узбекистане будет немало таких сооружений. Кроме того, в институте занимаются и космосом, частицами высоких энергий. Так вот я тебе и предлагаю… Подумай.
Абдулла посмотрел на Саяру. Девушка вертела в тонких пальцах чайную ложку.
— Спасибо, — сказал он тихо, — Мне отец говорил об этом.
— Да, вот еще что. Взгляни-ка на это уравнение… Профессор вынул из кармана карандаш и быстро написал что-то на бумажной салфетке. — Только ты не подумай, что это собеседование, мне просто интересно, что ты скажешь по этому поводу.
Абдулла положил салфетку перед собой. Лицо его словно окаменело. Потом он машинально протянул правую руку, и профессор вложил, в нее карандаш. Саяра прыснула в кулачок.
— Это, по-моему, решается вот так, — произнес Абдулла слегка изменившимся голосом. — Вот. — И он вернул салфетку профессору.
Турсунали-ака удовлетворенно кивнул.
— Ну что ж, верно… Тем лучше, — прибавил он. — Ну а вот такую задачку ты раскусишь?
И опять словно окаменело лицо Абдуллы. Наконец он поднял глаза на профессора:
— Я знаю, как решать эту задачу. Но мне потребуется минут двадцать…
— Молодец, Абдулла. Правильно. Но ее можно решить и в два счета. Этому тебя научат в первом же семестре.
— Папа, ты ему настоящий экзамен устроил… А мне кажется, он не хочет ехать в Ленинград, — вдруг сказала Саяра.
Абдулла молчал. Турсунали-ака мельком глянул на него и произнес:
— Подумай, Абдулладжан. Посоветуйся с домашними. Вообще-то документы уже надо отправлять. Все же, думаю, через два дня не поздно будет. — Он поднялся с места, давая этим понять, что разговор окончен.
У ворот Саяра, улыбаясь протянула Абдулле руку:
— До свидания.
— До свидания, — Абдулла крепко пожал узкую девичью ладонь.
Когда ворота закрылись за ним, Абдулла облегченно вздохнул, провел рукой по лицу. Кажется, он выдержал испытание. Надо же, какие хорошие люди! Какие интересные люди! С ними не то что в Ленинград… «До свидания». Почему она так с ним попрощалась? Почему это слово она произнесла по-узбекски — «хаир»? Однако у нее это получилось очень мило: «Хайр»…
— Сынок, — обратился Гафурджан-ака к сыну, когда тот пришел домой, — когда же ты навестишь Турсунали-ака? Ведь он приглашал тебя зайти.
— Я уже встретился с ним, — сказал Абдулла.
— Встретился? Когда?
— Только сейчас оттуда.
— Ну и как?
— Он, по-моему, хочет, чтобы я поехал в Ленинград.
— Вот видишь, а я тебе что говорил? Этот человек ничего, кроме добра, нам не желает. Что ты ему ответил?
— Пока ничего. Да он и не настаивал. Сказал, чтобы я подумал, посоветовался с домашними.
— Ну, наше мнение ты уже знаешь. А сам-то ты как? Сам-то что решил?
Гафурджан-ака с нетерпением ожидал ответа.
— Может, и поехать мне?.. — тихо спросил Абдулла.
Внезапно с террасы послышался какой-то шум.
Это Шаходат-хола, услышавшая слова сына, нечаянно уронила на пол блюдце, которое она держала в руках.
13
Абдулла не знал, что профессор Курбанов по договоренности должен был читать лекции в новом институте только три года. Два года он уже проработал. Следовательно, опекать свою дочь в Ленинграде он мог только на первом курсе. Через год Турсунали-ака должен был вернуться на старую работу в Ташкент.
— Неужели только из-за меня ты хочешь заставить его поехать? — спросила у своего отца Саяра после ухода Абдуллы.
Профессор внимательно посмотрел на свою дочь и ответил:
— Нет, не только из-за тебя. Не только. Так что успокойся. Ты ведь уже не маленькая, за год успеешь привыкнуть к новой жизни. Я просто желаю добра этому парню. Отец у него из настоящих, честных людей.
— А если он не поедет?
— Это другой разговор. Не поедет так не поедет, дело его. Но я считал себя обязанным сделать ему это предложение, зная все про этот институт, понимая его значение. Что ты скажешь мне на это?
Саяра пожала плечами. Ей было все равно, поедет Абдулла или нет. Она впервые с ним виделась, впервые с ним разговаривала… Если не поедет, она не станет переживать. А коли поедет, тоже плохо не будет. Она попыталась вспомнить его лицо. Странно, ничего не получалось. А вроде симпатичный парень, высокий, широкоплечий. Да и задачки так здорово решает… Вот только он по-русски говорит неважно. Как она по-узбекски. Это, конечно, объяснимо. Он окончил узбекскую школу. Ну что ж, если ему будет трудно, Саяра ему поможет. Поможет не только правильно говорить. Она научит его танцам. Удивительно, почему это многие узбекские парни и девушки не умеют танцевать? Ведь это такое удовольствие, такая радость!