Наутро Абдулла провожал профессора и Саяру в аэропорт.
— Приезжайте пораньше, — сказала на прощание Саяра. — Я вам покажу город. Покатаемся по Неве на «Ракете».
Когда самолет скрылся в облаках, сердце у Абдуллы защемило. И он не мог понять почему.
14
Когда он отворил ворота, его родители сидели рядышком на супе. Вид у них был невеселый. Абдулла тоже присел на край супы, вопросительно посмотрел на мать.
— Ну что, проводил? — спросила Шаходат-хола.
— Да
— Скончалась Саодат-апа.
— Кто?
— Саодат-апа, соседка твоего дяди в Мингбулаке, — объяснила Шаходат-хола.
— Это кто же, мать Гюльчехры?! — Глаза Абдуллы расширились, он медленно поднялся с места.
— Да. Кажется, ей и сорока лет не было, так, отец?
— Во всяком случае, что-то около этого, — подтвердил Гафурджан-ака. — Что мы будем делать?
— Не знаю, — сказала Шаходат-хола. — Может, дадим телеграмму?
— Не говори глупостей, — отрезал Гафурджан-ака. — Человек умер, а ты — телеграмму! Съездила бы вместе с Абдуллой.
— Оставить тебя одного?
— А что со мной сделается? Я здоров как бык. И потом, два дня — не год. Поезжайте. Вечерним поездом.
Шаходат-хола задумалась.
— Слышала, что я сказал? Собирайся в дорогу. Ведь надо купить того, другого…
Абдулла стоял потупившись. Бедная Гюльчехра. Каково ей теперь! Прощаясь, они обещали писать друг другу. Письма Гюльчехры должны были приходить на почту до востребования. Он-то не сдержал своего обещания — неужели из-за Саяры? Нет, просто некогда было. А написала ли Гюльчехра? Почему он до сих пор не думал об этом?
И Абдулла заторопился на улицу.
— Куда? — бросил ему вслед Гафурджан-ака. — Не уходи далеко.
— Я скоро вернусь.
К счастью, почта еще не закрылась на обед. Абдулла вынул из кармана свой досаафовский билет и протянул его девушке, сидящей у окошка.
— Пожалуйста, мне должно прийти письмо из Коканда…
— Без паспорта мы не выдаем, — равнодушно сказала девушка.
— Я вас очень прошу, это важное письмо. Я сейчас сам еду в Коканд.
— А коли сами едете, зачем вам письмо?
— Беда случилась. Неожиданно приходится ехать. Да есть ли письмо-то?
Девушка лениво стала перебирать груду писем. Вынула одно, повертела его в руках и покосилась на Абдуллу.
— От кого должно прийти письмо?
— От Саидовой. Саидовой Гюльчехры, — торопливо ответил Абдулла. — Есть?
— Есть. Кем она вам приходится?
— Знакомая. Хорошая знакомая.
— Гм… — Девушка покачала головой. — Знаем мы ваших знакомых. Сказали бы просто, что это ваша подружка, с которой вы встречаетесь.
Абдулла разозлился.
— А какое это имеет значение? — спросил он с вызовом.
— Если это для вас не имеет значения, то для нас имеет, — грубо сказала девушка. — Из-за нестоящего любовного послания вы доставляете беспокойство всей почте. Берите. В следующий раз приходите с паспортом.
Абдулла взял конверт и тут же надорвал его.
«Здравствуй, Абдулла. Немного прошло времени с тех пор, как ты уехал. А мне кажется, что много. Моей маме стало совсем плохо. Приезжал знаменитый доктор, ничего не смог сделать… Сказал, что нет надежды. Он ушел, а я целый день проплакала. Вечером оставила отца возле матери и вышла на улицу. Сама не знаю, как очутилась у нашего родника. Помнишь, сколько раз мы там сидели? Как ты живешь, Абдулла? Мне кажется, без тебя в кишлаке стало совсем пусто. Если будет у тебя возможность, приезжай перед началом занятий. Может, к тому времени и мать поправится. Я жду тебя с нетерпением. Гюльчехра».
И еще было выведено внизу страницы: «Прости, я писала у очага. Могут встретиться ошибки».
Абдулле стало не по себе. Почему он ей не написал? Ведь они условились. Бедная девушка, что она сейчас делает? И вообще, что она теперь будет делать?
До самого отъезда да и в поезде Абдулла был мрачен. Шаходат-хола после нескольких неудачных попыток вовлечь его в разговор замолчала…
Солнце уже начинало припекать, когда они подошли к Мингбулаку. В доме бабушки никого не было, кроме жены Абида-ака.
— Все на похоронах, — тихо сказала она.
Абдулла поставил чемодан на веранде и вышел на улицу. Возле дома Гюльчехры стоял понурившись Самад. Абдулла тихо приблизился к нему, они поздоровались молча, кивком головы.
— Выносят! — прошептал Самад.
Абдулла заглянул в ворота. Над женщинами и мужчинами, заполнявшими двор, поднялся гроб, накрытый красным бархатом, колыхнулся в руках людей и поплыл к воротам.
Напрасно Абдулла искал Гюльчехру в густой толпе. Людские волны подхватили его и понесли по пыльной дороге за околицу кишлака.