— Очень даже!
— А вот это гостиница «Ешлик». Мы приехали.
Машина остановилась. Ректор вышел и протянул руку Гюльчехре.
— Но ведь здание уже готово, — с удивлением сказала девушка.
— Еще много работы. Однако к концу года обещают сдать.
Они вышли на широкую строительную площадку. Старик сторож двинулся навстречу гостям.
— Здравствуйте, Сулейман-ата! — любезно поздоровался с ним ректор. — Как ваши дела? Вот познакомьтесь с нашим молодым архитектором. Гюльчехра Саидова.
— Очень хорошо, очень хорошо! — старик оглядел девушку с головы до ног. — Говорите, архитектор?
— Ну да! — рассмеялся ректор.
Гюльчехра смутилась, опустила голову.
— Глядите-ка, оказывается, и из девушек выходят архитекторы.
— Да еще какие! А ну-ка, отец, показывайте свое хозяйство! Пойдемте!
Вечером бабушка Абсутай встретила уставшую Гюльчехру словами:
— Была я у своей родственницы. Она обещала помочь. Только она сначала хотела с тобой поговорить. Пойдем к ней в начале будущей недели. Она сказала, чтобы ты не волновалась, все будет в порядке…
И Абсутай обняла девушку, погладила ее вздрагивающие плечи.
В тот день, когда вручались премии и награды, институтский зал был переполнен. Гюльчехру усадили в президиум. Было много всяких речей. Председатель жюри Захидов поздравил ее и вручил премию. Потом выступил ректор.
— Я очень рад, — сказал он, — что победительницей оказалась наша студентка. Вижу, что эту радость разделяет весь наш коллектив. Я от души желаю Гюльчехре новых успехов.
Гюльчехра вышла из института ошеломленная, у нее кружилась голова. «Я недостойна таких похвал, — думала девушка. — Надо будет обязательно посоветоваться с преподавателями насчет типовых построек в Мингбулаке. Как все-таки избежать однообразия?»
— Можно бы и отметить премию! — услышала она чей-то голос.
Группа третьекурсников окружила ее:
— Поздравляем, поздравляем!
— Спасибо! — Гюльчехра пожала всем руки. — Я готова. Можем сейчас и отметить.
— Отлично! Тогда — в ресторан «Бахор»! — крикнул вихрастый молодой парень.
— Нет, нет! — возразили ему, — Пусть сначала построят кафе. Вот когда мы увидим его в металле, стекле и камне, тогда Гюльчехра-апа устроит нам хорошее угощение!
— Согласна! — Гюльчехра улыбнулась, — Мы непременно так и сделаем.
Студенты весело попрощались и ушли. Гюльчехре еще рано было возвращаться домой, и она направилась в сторону Урды. В самом деле, что она будет делать с премией? Девушка открыла сумочку и потрогала конверт с деньгами. «Да, большая сумма. Отправить домой, отцу? Или же накупить подарков? Тут на все хватит», — решила она.
Следующие два дня Гюльчехра почти целиком посвятила хождению по магазинам, покупкам. Позаботилась она и о бабушке Абсутай: преподнесла ей голубой шерстяной отрез на платье. Старуха растрогалась, даже молитву прочитала. Конечно, Гюльчехра и себе купила кое-что из одежды. Еще в прошлый свой приезд в Ташкент она мечтала приобрести белые индийские туфельки. Не нашла она их и теперь. Однако продавщица отдела обуви в ЦУМе посоветовала ей зайти послезавтра, туфельки привезут чешские, но они ничуть не хуже индийских.
В тот же день Гюльчехра решила поехать в строящийся студенческий городок. Девушку тянуло туда, ведь там будет стоять ее здание!
Старик сторож обрадовался Гюльчехре, угостил ее большим ломтем дыни хандалаки. Девушка походила немного по строительной площадке, а потом поднялась на пятый этаж гостиницы.
— Будь осторожна, дочка! — крикнул ей снизу Сулейман-ата. — Далеко ли до греха, здание еще не закончено!
Гюльчехра не послушалась его, вышла на балкон, еще не огражденный перилами, и прислонилась к дверному косяку.
Город был перед нею, рядом с нею.
Сквозь изумрудную листву громадных чинар и тополей просвечивали белые и красные крыши домов. Вдалеке вырисовывались контуры гор. Вершины их отливали серебром на солнце. Легкий ветерок шевелил пряди волос, овевал лицо, шею.
«А что, если крышу кафе превратить в веранду? — вдруг подумала Гюльчехра. — Нет, к сожалению, придется во многом изменить проект… Стоит все-таки попробовать — вчерне». Девушка спустилась вниз.
— Ну как, нравится? — спросил Сулейман-ата.
— Что и говорить… И воздух такой хороший, так легко дышится.
— Э, дочка, здесь будет рай, да и только. Ну да тебе лучше знать, как здесь будет, — сказал старик.