А еще появилась у меня в голове такая мысль: «Может, оставить здесь мою гвоздику? Вон как раз пустая ваза стоит». Я вынул гвоздику из сумки. А если выкинут? И, представив, как Дим Димыч огромной ручищей сминает проволочный цветок, я опять засунул его в сумку.
Я запер дверь, спрятал в галошу ключи, потом захлопнул вторую дверь и вышел на улицу.
Я шел не спеша. Времени у меня было много, и я не знал, что с ним делать. На глаза мне лопалась телефонная будка. «Позвоню Нине, попрощаюсь», – подумал я и стал искать двухкопеечную монету.
Вначале были короткие гудки: занято. Я набирал номер несколько раз – все та же история.
Наконец раздался' продолжительный гудок, и я услышал Нинин голос:
– Да?
– Это опять я.
Мне казалось, что Нина удивится, но она сказала:
– Тут что-то с телефоном случилось. Ну ладно Сережа, слушаю.
Не знаю почему, только сделалось обидно, что она меня перепутала. Я хотел повесить трубку, но Нина опять сказала:
– Слушаю.
– Это говорит Эдик. Я уезжаю. Уже взял билеты. До свидания, – выпалил я.
– Ах, Эдик… А я тоже только что говорила с моим однокурсником про билеты.
– Куда? – спросил я машинально.
– На экзамен, – засмеялась Нина. – Все грызу, но, кажется, безуспешно.
Мне тоже стало весело.
– Что, крепкий гранит? – поинтересовался я.
– Ужасно.
– Оставь немного зубов для других экзаменов.
– Постараюсь.
– Ладно, – сказал я, – не буду занимать у тебя время. Если еще приеду в Москву, позвоню.
– Звони обязательно. Счастливо.
– И тебе счастливо. – Я повесил трубку.
Бывают же такие люди: о чем с ними ни поговоришь – сразу хорошее настроение появляется. Как это здорово, что я встретил в Москве Нину! Вот кому я бы сразу отдал свою гвоздику.
Я шел, помахивал спортивной сумкой, поглядывал по сторонам.
Возле одного решетчатого забора я остановился. Там во дворе играли в футбол. Играли четверо на четверо. А недалеко от ворот сидел на лавочке мальчишка и тоже смотрел на играющих.
Раза два мяч перелетел через забор, и тогда я подбегал к нему и сильно с руки бил. Мяч возвращался на ноле, и ребята мне приветливо кивали головой.
Затем кто-то из нападающих ударил по воротам, мяч, пройдя намного выше, опять устремился в мою сторону. Для меня это была как бы отличная навесная подача. Вот мяч, теряя силу, стал круто спускаться прямо надо мной, вернее, чуть позади меня. Я быстро развернулся и с ходу ударил через себя назад. Мяч снопа взлете;» вверх и опустился в центре поля.
Наверное, это был красивый удар, потому что Проходящий мимо морячок сказал:
– Ловко! – и улыбнулся.
Мальчишка, что сидел на лавочке, встал, подошел к забору и сказал:
– Хочешь сыграть? У меня как раз пары нет…
– Можно, – сказал я и пошел к калитке. Через минуту я уже гонял со всеми мяч. Несколько раз я хорошо выходил к воротам, но от волнения бил мимо.
– Мазила, – сказал наш капитан, черноволосый парень с узким лицом.
Он мне нравился: играл энергично, выкладывался весь. Что я мог ему возразить?
– Подавал бы уж мячи за воротами, – отозвался мальчишка из другой команды, наш противник. У него были очень светлые, почти белые волосы и пухлые губы. Играл он плохо.
– Сам-то, – не стерпел я, – только губами можешь хлопать.
– Что-что?! – надвинулся он на меня.
– Что слышал!
– Ладно, играем, – сказал наш капитан, – потом разберетесь.
Постепенно я вошел в форму, лучше стал понимать своих. И когда узколицый капитан прорвался по правому краю, а потом дал навес на штрафную, я был на месте: прыгнул и сыграл головой. Вратарь не ожидал этого удара и рыпнулся лишь тогда, когда мяч влетел в ворота.
Я побежал к центру ноля, наклонив голову, а капитан догнал меня и хлопнул слегка по спине. Он ничего не сказал мне, но я понял, что он простил мне прежние неверные удары.
И тут я вошел в раж: то ли соскучился по футболу, то ли охватил меня азарт, и даже какая-то злость появилась, – но я так, наверное, никогда но играл. Я носился по всему полю: был защитником и нападающим, я делал финты, стрелял по воротам сам и выводил на удар других. Голы в ворота противника так и посыпались, Счет был разгромным.
Наконец после очередного гола мальчишка с пухлыми губами сказал нашему капитану:
– Чего с вами играть? Вы вон кого взяли. Сладили, да?
– Кого взяли? – спросил капитан.
– Я его знаю. – Губастый кивнул на меня. – Он в «Динамо» играет за мальчиков.
– Ты что! – удивился я. – Ты…
Но губастый не дал мне договорить:
– Знаю, знаю. А вначале прикидывался. – Губы его стали еще более пухлыми. – Ведь за мальчиков играешь… Скажи, за мальчиков, да?