— Он не спал, — резко прервал его Фил — Его просто сбили и оглушили пистолетом.
— Не будьте смешным, — продолжала Мери. — Джек просто нашел его спящим. Словом, едва Сашеверелл к нему прикоснулся, как сразу же объявил, что мир вскоре переменится и наступит новая эра любви и взаимопонимания И с тех пор он все трудится, как пчелка. Едва мы добрались до дома, он вытащил все штучки Баста. Я сказала Сашевереллу, что раз Баcт все-таки женское божество, нам не следует звать ее он. Но Сашеверелл ответил: нет, уж как повелось, так и будет. Может, он и прав, потому что когда Сашеверелл нес спящего кота через дом, все котята побежали за ним, причем кошечек было больше, чем котов. Кроме того, я всегда доверяю его ощущениям. Ему так хорошо удаются шпионаж и телепатия, что это приносит нам основной доход.
В этот момент послышалось сдерживаемое рычание и Фил вновь услышал за спиной тяжелые шаги. Мери, коварно улыбнувшись и проводив Юнону глазами, продолжала лепетать:
— И знаете, я думаю, в том, что Сашеверелл говорит об эре любви и взаимопонимания, что-то есть. Раньше все котята постоянно дрались, а теперь, когда он в доме, они ужасно смирные — ну прямо кошачьи Объединенные Нации, только без России и ее союзников. Даже я чувствую себя добрее, а это серьезная задача, хотя, конечно, у меня сердце разорвется, если мне нельзя будет ненавидеть людей. — Она вздохнула. — Хотя, если всем придется всех любить, придется к этому привыкать и лучше потренироваться прямо сейчас…
Наклонившийся было к ней Фил при этих словах резко отпрянул. Уж слишком старушечьим было лицо Мери, несмотря на пухлые губы и белоснежную кожу. А она потянулась назад, сняла с полки куколку Юноны и как бы продолжила свою мысль:
— …полюбить даже ее.
Шаги позади изменили направление и с грохотом приблизились к ним. Лицо Юноны раскраснелось — то ли от ярости, то ли от негодования.
— Поставь меня на место! — потребовала она. — Я знаю, кто ты. Ведьма ты, вот кто. У нас в Пенсильвании была одна такая на соседней ферме. Только ведьмы лепят восковых кукол и втыкают в них булавки!
В ответ Мери ласково погладила фигурку
— Нет уж, Юнона, мне придется полюбить тебя, а тебе придется привыкнуть к этому. — Она нежно взглянула на великаншу, которую прямо передергивало каждый раз, когда женщина прикасалась к фигурке. — Кстати, я действительно ведьма и, если бы имела возможность, с гораздо большим удовольствием вонзала бы иголки в тебя.
— Поставь меня на место! — заорала Юнона и подняла руки.
Напрягшиеся мускулы обрисовались под длинными узкими рукавами платья, словно в руках она держала большой камень, которым собиралась швырнуть в Мери.
Та подчинилась, впрочем, не спеша, и взяла в руки следующую фигурку Тихий голос напоминал шуршание ползущей змеи
— Хочешь, чтобы я потренировалась в любви к Джеку? Видишь, ты сама вынуждаешь меня.
— Не смей прикасаться к нему! — Лицо Юноны стало совсем пунцовым. — И без того мерзко, что ты к нему, живому, липнешь, но это — еще хуже. Прекрати его трогать! Ах ты…
Фил отскочил в ту секунду, когда Юнона, издав последний истошный вопль, пнула ногой рабочий столик, да так, что все его содержимое рассыпалось, а коты бросились врассыпную под столы и стулья.
— Сейчас я разнесу всех этих кукол до последней, — объявила Юнона.
Мери упала на колени, спиной к своим человечкам, и раскинула руки, пытаясь прикрыть их собой.
— Прямо тебе в глаза, — прошептала она. Ее лицо превратилось в маску злости — Вот куда пойдут иголки Встань передо мной, Сатана!
Филу так и не довелось узнать, напугала ли Юнону дьявольская злоба, исходившая от Мери, потому что на лестнице послышался топот ног и из холла в комнату ворвались Джек Джоунс и Куки.
— Юнона! — закричал Джек. — Говорил я тебе, убью, если хоть раз сюда явишься!
В наступившей затем тишине послышалось строгое подтверждение Куки:
— Убьет.
Юнона повернулась к Джеку, приняв позу медведя.
— Послушай, ты, вонючка, ты только и годен на то, чтобы вести счет. Ты сейчас же пойдешь со мной домой — Она подоткнула юбку и начала даже не засучивать, а, скорее, вздергивать рукава. Горжетка уже давно слетела с нее, а шляпка криво повисла на стриженых волосах
Тем временем Джек обозревал случившееся в комнате, прикидывая нанесенный урон.
— Юнона, — сказал он, направляясь к ней, несмотря на плохо скрываемый испуг, — да ты все тут разгромила, ты поломала человечков, ты даже притащила сюда этого бе эм чудака! — И он, проходя мимо Фила, так пнул его, что тот, скрежетнув зубами, отлетел к стене. — Видишь, что ты наделала? — продолжил Джек с горечью и возмущением, как если бы ему предстояло сначала убедить ее в ужасе содеянного, прежде чем ликвидировать. — Ты сделала то, чего они мне никогда не простят, что навеки отвратит их от меня. — Он почти плакал. — Разве ты не понимаешь, что на свете есть только два человека, которые для меня что-то значат? Разве ты не понимаешь, что, кроме Мери и Сашеверелла, мне на всех наплевать?