Девушка удобно расположилась на диване и покачала головой.
— Не могу поверить! — воскликнула она. — Как ты мог хоть на секунду поверить, что я соглашусь, чтобы кто-то присматривал за мной! — обратилась она к отцу. Когда-то в детстве Шелби мечтала о телохранителе, но сейчас все изменилось. Теперь это казалось ей ненужной предосторожностью. Глупо повсюду ходить с охраной. Тем более находиться под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. — Нам ведь и раньше угрожали. Почему ты так серьезно воспринял именно это письмо?
— Раньше угрозы касались только меня. Я не хочу рисковать твоей жизнью, моя девочка, — пояснил Оскар, взглянув на часы.
— Ты кого-то ждешь?
— Раз уж ты спрашиваешь, — прокашлялся он, — симпатичный парень, который будет охранять тебя, приедет сегодня на обед.
— Ты уже нанял кого-то? — в изумлении спросила Шелби. — Даже не спросив меня?! Я должна была догадаться!
— Я знал, что ты заупрямишься, поэтому принял решение сам. — Кивком отец подтвердил ее слова. — Я подумал, будет лучше поставить тебя перед свершившимся фактом.
В одно мгновение Шелби оказалась перед ним.
— Ты не имел права так поступать, папа. Понимаю, ты беспокоишься, но речь идет о моей жизни. Что ж, надеюсь, вы проведете чудесный вечер вместе, — добавила она. — Без меня. Я ухожу!
Девушка схватила сумочку и хотела было выйти из комнаты, но отец преградил ей путь.
— Стой, где стоишь, Шелби Грир. Ты никуда не пойдешь, — скомандовал он.
Шелби застыла на месте. Еще ни разу в жизни отец не говорил с ней подобным тоном. Было в нем что-то угрожающее, даже зловещее.
— Ты не можешь заставить меня согласиться на телохранителя, — неуверенно запротестовала она, все же отступив на несколько шагов.
— Могу. И сделаю.
— Это абсурд! — воскликнула Шелби. Она присела на диван, и почти сразу же раздался звонок в дверь. — Это он? — спросила Шелби, повернувшись так, чтобы видеть вход. — Знаешь, мне плевать, насколько он симпатичен; я не собираюсь иметь с ним ничего общего, — добавила она, прислушиваясь.
Какой-то человек поговорил с управляющим и направился в их сторону. Когда он появился в дверях, у Шелби дыхание перехватило.
Мужчине было чуть за тридцать. Голубоглазый и темноволосый, он был необыкновенно хорош. Шелби подумала, что еще никогда ей не приходилось видеть никого более сексуального. Он был высок и отлично сложен. К нему хотелось прикоснуться, он походил на бога, сошедшего с Олимпа. Лишь спустя минуту Шелби узнала его. Перед ней стоял Грей Комптон, сотрудник ее отца, специалист по улаживанию конфликтов, в которого она была влюблена с восемнадцати лет.
Некоторое время Шелби не могла прийти в себя. Они виделись в последний раз довольно давно. Боже, как он изменился! Сердце предательски дрогнуло, когда она посмотрела на него.
Они ведь дружили, когда были моложе. Шелби считала Грея братом. Они дразнили и подкалывали друг друга, как это обычно делают братья и сестры. И все бы так и осталось, если бы не вмешалась судьба. Шелби влюбилась в Грея. Зная, что он относится к ней как к сестре, она была вынуждена скрывать свои чувства.
Шелби часто подшучивала по поводу его подружек, скрывая свое желание быть одной из них. Точнее даже — единственной. Но он никогда не воспринимал ее как девушку. По крайней мере ей так казалось. Ревность съедала ее. Чтобы забыться, Шелби начала встречаться с мужчинами, но эти отношения не длились долго. Грей же откровенно веселился, наблюдая за ней.
Они по-прежнему оставались друзьями, хотя Грей тоже начал подшучивать над Шелби. Она скрывала свою грусть и даже научилась жить с сознанием того, что им никогда не быть вместе. Конечно, ведь все его девушки как будто сошли с холстов художников эпохи Возрождения. Все они были высокими и стройными, а также обладали великолепными формами. А Шелби всегда переживала по поводу своей фигуры и внешности.
Несмотря на то, что она превратилась в очень привлекательную молодую особу, девушка до сих пор считала себя гадким утенком. В школе и колледже к ней прилипло прозвище Рыжая. Шелби обижалась на всех, кто называл ее так. На всех, кроме Грея. Он всегда был для нее особенным. Так бы и продолжалось до сих пор, если бы однажды не случилось то, после чего она возненавидела его. Шелби не могла ни забыть, ни простить Грею этот поступок, как бы ни любила его. А что еще хуже — любовь все еще жила в ее сердце.