— Нет.
— Может быть, кто-то узнает?
Лорд Пестерн открыл было рот, но тут же его закрыл.
— Ну, хорошо, — помедлив немного, пробормотал Элейн, отложил коробочку с дротиком, взял револьвер лорда Пестерна и повертел в руках.
— Если вы, ребята, и дальше так собираетесь работать, — заявил лорд Пестерн, — то немногого добьетесь. На нем должны быть отпечатки пальцев, а вы хватаете его как попало.
— Мы уже сняли их, — спокойно сказал Элейн. Он достал складную лупу и поднес к стволу. — Такое впечатление, что вы с револьвером неважно обращались.
— Ничего подобного, — взвился лорд Пестерн. — Он в прекрасном состоянии и всегда в таком был.
— Когда вы в последний раз осматривали ствол, сэр?
— Перед тем как отправиться сюда. В кабинете, а потом в бальном зале. Но в чем дело?
— Джордж, — перебила леди Пестерн. — В последний раз предлагаю тебе послать за адвокатом и не отвечать ни на какие вопросы, пока он не прибудет.
— Да, кузен Джордж, — пробормотал Эдуард, — честно говоря, я думаю…
— Мой адвокат, — возразил лорд Пестерн, — гнусавый старый осел. Я вполне могу постоять за себя сам, Си. Ну, так что там с моей пушкой?
— Ствол, естественно, закопчен, — заговорил Элейн, — ведь вы сделали из него несколько выстрелов холостыми патронами. Однако под налетом сажи видны довольно любопытные следы, похожие на случайные царапины. Мы сфотографировали их, но, может быть, вы пока что сумеете объяснить их происхождение?
— Дайте взглянуть, — сказал лорд Пестерн.
Элейн протянул револьвер и лупу. С ужасной гримасой лорд Пестерн поднес револьвер поближе к свету и навел на ствол лупу. С губ лорда Пестерна некоторое время срывались невнятные сердитые звуки и недовольное пыхтенье. Исследовав место разъема, он высказал безадресное проклятие и совершенно неожиданно хихикнул. Наконец положил оружие на стол и громко свистнул.
— Мошенничество, — коротко изрек он и сел в свое кресло.
— Простите?
— Когда я рассматривал револьвер у себя в кабинете, — с напором заговорил лорд Пестерн, — он был чистым, как дудка. Повторяю: как дудка. Один выстрел я сделал дома и снова осмотрел ствол. Он чуть закоптился — и все. Вот так. А теперь ваше слово!
Карлайл, Фелисите, Мэнкс и леди Пестерн беспокойно зашевелились.
— Дядя Джордж, — сказала Карлайл, — ну, пожалуйста.
Лорд Пестерн глянул на нее.
— Поэтому я повторяю, — сказал он, — мошенничество. В стволе не было никаких таких следов, когда я принес его сюда. Я должен узнать обо всем. Ствол не был поцарапан, когда я пришел с ним в ресторан.
Леди Пестерн пристально посмотрела на мужа.
— Ты дурак, Джордж, — сказала она.
— Джордж.
— Кузен Джордж.
— Дядя Джордж…
Голоса обескураженных родственников, образовав словесный пирог из недоумения и страха, стихли.
— Очевидно, вы понимаете значение этих слов, — снова заговорил Элейн. — Когда я сообщаю вам, что орудие убийства — стрела или дротик, как вам угодно, — на сантиметр короче, чем ствол револьвера, и диаметр этой штуки чуть меньше диаметра…
— Ясно, ясно, — прервал его лорд Пестерн.
— Я полагаю, протянул Элейн, — что вынужден указать на…
— Не нужно ни на что указывать. А вы, — лорд Пестерн повернулся к своим родственникам, — можете все заткнуться. Я знаю, отчего вы раскудахтались. Ствол не был поцарапан. Клянусь богом, я должен все узнать. Более того, когда мы с Бризи находились в бальном зале, я заметил, что этот кусок стержня от зонта влезает в ствол револьвера, и показал ему, как это получается.
— Ну-ну-ну! — вмешался Бризи. — Мне не нравится, куда вы заворачиваете. Послушайте…
— Кто-нибудь осматривал револьвер? — спросил Элейн.
Лорд Пестерн указал на Скелтона.
— Он, спросите его.
Скелтон подошел, облизывая губы.
— Вы осматривали ствол? — спросил Элейн.
— Глянул, — неохотно сказал Скелтон.
— Заметили что-нибудь необычное?
— Нет.
— Был ли ствол совершенно неповрежденным?
Последовала томительная пауза.
— Да, — наконец сказал барабанщик.
— Ну вот, я же говорил, — не утерпел лорд Пестерн.
— Похоже на то, что все же не его светлость засунул туда эту потешную штуковину, — добавил Скелтон.
Лорд Пестерн негромко и непристойно выругался.
— Спасибо, — сказал Скелтон и повернулся к Элейну.
— Могу я вклиниться, Элейн? — сказал Эдуард Мэнкс.
— Конечно.
— Мне ясно, что, по вашему мнению, этой штукой выстрелили из револьвера. И с моей точки зрения тоже: сомнений не может быть. Как еще мог быть убит Ривера? Но разве не в той же мере очевидно, что стрелявший мог ничего не знать о дротике? Если он хотел застрелить Риверу, лучше было использовать пулю. Но, если предположить, что по какой-то странной прихоти он предпочел стрелу или дротик, как хотите, то наверняка он воспользовался бы чем-либо менее фантастическим, нежели то, что вы нам только что показали. Единственный довод в пользу куска от стержня зонтика, если в самом деле все было именно так, состоит в следующем: пружинный замок — кстати, украшенный драгоценными камнями — должен был удержать орудие убийства в стволе и не позволить ему выпасть оттуда, если бы револьвер опустили дулом вниз, а человек, сделавший роковой выстрел, не знал бы, чем именно заряжен его револьвер. Вы не стали бы, — убеждал Эдуард, — загодя вставлять эту штуку в револьвер, не будь на то особой причины — а причина отсутствует, когда револьвер находится в полном вашем распоряжении и вы можете зарядить его в самый последний момент. Только чрезвычайно нелогичный человек… — словно обо что-то споткнувшись, он вдруг замолчал, а затем закончил словами: — Вот на что я хотел указать вам.
— Принято, спасибо, — сказал Элейн.
— Хи-хи! — откомментировал лорд Пестерн.
Элейн повернулся к Мэнксу.
— Итак, вы полагаете, что царапины оставлены камнями пружинного замка. Скелтон утверждает, что их не было, когда он осматривал револьвер. Если какой-то глупец решил убить человека такой штуковиной, он прежде всего выстрелил бы ею, чтобы увидеть, как получается, без свидетелей, конечно. Вы улавливаете мою мысль?
— Думаю — да, сэр.
— Может быть, хватит, — громко прокашлявшись, начал лорд Пестерн, — тратить впустую время на эту болтовню о царапинах? — он плюхнулся в кресло.
— Кто-нибудь из тех, кто находился там, — сказал Элейн, — может быть, наблюдал за тем, как мистер Скелтон осматривал револьвер?
Все молчали. Скелтон заметно побледнел.
— Бризи видел, — сказал он и быстро добавил: — Я стоял рядом с лордом Пестерном. Я бы не мог… я имею в виду…
— Почему вы осматривали револьвер, мистер Скелтон? — спросил Элейн.
Скелтон облизал губы. Перевел взгляд с лорда Пестерна на Бризи Беллера.
— Мне… было просто интересно. Лорд Пестерн делал пустышки сам, и я подумал, что стоило бы на них взглянуть. Я хотел, чтобы у него все прошло гладко. Я хочу сказать…
— Почему же вы ему об этом не сообщили?!
Бризи вскочил на ноги. Сидя в кресле, он все время зевал и ерзал. По лицу его текли слезы. Он как будто почти не обращал внимания на то, что творилось вокруг, снедаемый каким-то невыносимым беспокойством. Его вмешательство поразило всех своей неожиданностью. Волоча ноги, он с ухмылкой на лице подошел к Элейну.
— Я вам скажу, — быстро заговорил он. — Сид сделал это по моей просьбе. Он — друг. Я его попросил. Сказал, что не доверяю его светлости. Я человек нервный, тем более тут было оружие. Нервный вообще, если вы меня понимаете. — Он вдруг прижал пальцы к улыбающимся губам. — Не смотрите на меня так, — голос Бризи сорвался на пронзительный крик. — Все смотрят, будто я что-то сделал. Глаза, глаза, глаза! Господи, дайте закурить!
Элейн протянул ему портсигар. Бризи вынул сигарету и зарыдал.
— Кровавый садист, — сказал он.
— Я знаю, где у вас заело, глупец, — резко сказал лорд Пестерн.