«Вон оно что! Алтарь сатанинский удумали воздвигнуть», — подумал Аким.
— А тебя я просто разорву на части! — рявкнул оборотень и как молния прыгнул на Акима.
Однако тот был начеку, извернулся и подставил рогатину. Волчара угодил горлом прямо в разветвление. Аким упер рогатину в землю, и тренькнул по струнам. Оборотень выпучил глаза и завертел головой.
«Нанесено 10 единиц ущерба»
«Да как же так!», — возмутился Аким.
Он тренькнул еще сильнее и потянул рычажок.
Виииууууу! Виууууууу! Вззззззз….
Волколак снова мотнул головой, немного подсел на ослабших ногах, тут же вскочил.
«Нанесено 20 единиц ущерба»
Он махнул в ответ своей когтистой лапой, но Аким увернулся.
«Да так я с ним до утра не справлюсь!», — отчаянно подумал он, — «у медведей головы как кочаны капусты отлетали, а этому все нипочем, только глаза свои желтые, как сера пучит!»
Конюх продолжал наигрывать на струнах, но это мало помогало. Система выдавала, что оборотень получал то пять, то десять единиц ущерба. А между тем монстр всей своей массой давил на рогатину, которую держал Аким и когтистые лапы его то и дело пролетали в паре вершков от головы конюха. Ядовитая слюна брызгами летела повсюду ядовитым дождём, с шипением прожигая дырки на одежде.
«Да где же лохматый барин или старец-читер? Подсказали бы мне как это чудище одолеть!»
Вместо этого система выдала сообщение.
«Вы можете прокачать оружие гитарная рогатина, усилив способность нанесения ущерба»
— Да как?! Еть медь! — отчаянно завопил Аким.
Оборотень словно почувствовал уязвимость конюха и, усилив напор на рогатину, вынудил Акима взять ее двумя руками и вытащить нижний конец из сухой земли. Так они и кружили: бесстрашный конюх едва удерживал гитарную рогатину, не имея возможности порукоблудить, чтобы напитать руку силой, а волколак клацал перед лицом человека зубами длиной с ладонь взрослого человека и махал лапами с железными когтями.
Перед ним взором Акима возник уже знакомый коротко стриженый американец с большой коричневой цигаркой в зубах.
«Американо!», — радостно завопил он, — «ну наконец-то ты братец. Помогай!»
Тот откашлялся достал из кармана очки и книжку.
«Гугл хорошенько подправил мой акцент…. Поэтому вот…»
Он полистал книжку.
«Да быстрее же ты, американо проклятый! Вечно вы вот так!», — взмолился Аким.
Но американец не спешил и продолжил читать «про себя».
«Ага, вот, нашел! Слушай, мой русский друг», — он начал читать в слух, — «Если ты каждый день укрепляешь свою решимость пасть в поединке и живешь так, словно ты уже мертв, ты достигнешь успеха в Делах и в бою, и никогда не опозоришь себя. Между тем каждый, кто не думает об этом днем и ночью, кто живет, потакая своим желаниям и слабостям, рано или поздно навлекает на себя позор. И если он живет в свое удовольствие и думает, что этого никогда не случится, его распутные и невежественные действия доставят немало хлопот. Тот, кто заранее не решился принять неизбежную смерть, всячески старается предотвратить ее. Но если он будет готов умереть, разве не станет он безупречным? В этом деле нужно все обдумать и принять правильное решение…».[1]
Аким упал на колени и едва сдерживал натиск оборотня.
«Да ты с ума сошел американо! Ты чего твою мать мне тут книжки читаешь! Меня сейчас чудище пожрет».
Американец задумчиво посмотрел на борющегося из последних сил конюха.
«Мой любезный русский друг, ты в течение нескольких дней получил множество чудесных в вашем понимании вещей, но научился только совать себе палец в жопу и бить себя по лбу…. И все же вызвал на смертельный поединок силы ада. Так может, стоит, наконец, задуматься над тем чего ты действительно достоин?»
«Я могу сделать рогатину более совершенной!»
«Неплохо для начала», — кивнул американец, хотел было уже повернуться к Акиму спиной, но немного подумал и сказал, — «советую подумать еще над стратегией. Хэлоу»
Он махнул рукой и исчез.
«Проклятый американо! Нет, чтобы все сделать, он поучил и ушел мерзавец!», — Аким понял, что придется выходить из положения самому.
«….пасть в поединке и живешь так, словно ты уже мертв», — проскользнула у него в мозгу.
— А ну была не была! Русские не сдаются! На-а-а…