Мне захотелось непременно узнать, кто это, и я, скрываясь в темноте комнаты, подошел к окну и выглянул на улицу. Ярдах в двадцати от трактира, на дороге, я увидел бегущего человека. Судя по тяжелому дыханию, он совсем выбился из сил. Мое удивление только возросло, когда он подбежал ближе и повернулся в мою сторону: я узнал в нем похожего на бродягу человека, сидевшего утром на скамье перед трактиром.
Не понимая, что может означать его появление, хотя и осознавая, что оно бесспорно связано со мной, я высунулся из окна. Шатаясь, словно от головокружения, незнакомец добрел до столба с вывеской и прислонился к нему. Он чуть не падал от изнеможения и заговорил со мной хриплым шепотом.
— Не зажигайте свечу! — сказал он.
Эти слова, учитывая время и место, показались мне настолько нелепыми, что поначалу я чуть не рассмеялся, но искренняя серьезность незнакомца, его плачевный вид и настойчивость не могли не произвести на меня должного впечатления.
— Почему? — ошеломленно спросил я, все еще высовываясь из окна.
— Неважно, — задыхаясь, ответил он. — Нельзя! Я могу к вам подняться?
В усталом шепоте человека внизу мне послышалось нечто неуловимо знакомое. Но я оказался столь недогадлив, что так и не понял, в чем дело.
— Конечно, — сказал я. — Я спущусь к вам со свечой и покажу дорогу, раз у вас ко мне разговор.
— Никакого света! — хрипло выкрикнул он. — Если вам дорога жизнь, не зажигайте спичку!
К этому времени удивление мое достигло предела, и я уже не знал, стоило ли мне спускаться к этому очевидно безумному человеку. Не лучше ли будет остаться в комнате?
— Не сомневайтесь, мистер Аддисон! — крикнул он, немного отдышавшись. — Делайте, что говорю!
— О Боже! — воскликнул я и повернулся, кинувшись сначала к двери, а затем вниз. Наконец я узнал голос ночного бродяги. Распахнув дверь, я протянул руку, и человек в потрепанной одежде протянул мне свою.
— Гаттон! — взволнованно воскликнул я. — Гаттон! Что, черт побери, это значит? Почему вы так вырядились?
Я заметил вас утром, а вы и не намекнули, что знаете меня!
— Я и не собирался! — выдохнул инспектор, который скорее взбирался, чем шел вверх по лестнице. — Но нынче ночью я выполнил одно из самых трудных дел в моей жизни, хоть и успел чуть не в последний момент!
Мы стояли на пороге моей комнаты.
— Не входите! — коротко приказал Гаттон. — Дайте подумать, как нам быть.
— Ничего не понимаю!
— Сейчас поймете! — мрачно ответил он. — Вы давно бы поняли, если бы успели зажечь свечу.
Я лишился дара речи. Мы молча стояли в коридоре. Затем Гаттон произнес:
— Придется рискнуть, так как нужно проверить мою догадку.
— Рискнуть?
— О, без риска никак не обойдется, — заявил он. — Надо действовать очень быстро. Вы со мной?
— Ну, ночка была полна сюрпризов, — сказал я, выдавив смешок. — Пожалуй, я переживу еще один.
— Отлично, — ответил инспектор. Было что-то странное в том, что я слышал знакомый голос, но в лунном свете, льющемся из окна в коридоре, смутно различал перед собой силуэт незнакомца.
— Что надо делать?
— Испытать судьбу, рискнув жизнью! — ответил он. — Но мы постараемся свести опасность к минимуму.
И добавил, заметив, что на языке у меня вертится множество вопросов:
— Объяснения подождут. Где я могу найти свечу?
— Свеча на столике слева от окна. Я принесу…
Он грубо схватил меня за руку.
— Предоставьте это мне! Ждите здесь, — кратко распорядился он.
Я чиркнул спичкой о коробок, желая осветить ему дорогу.
— Я, кажется, вас предупреждал! — крикнул инспектор и выбил спичку у меня из руки. — Никакого света!
С этими словами он распахнул дверь и пересек комнату. Я смотрел на его приземистую фигуру на фоне озаренного луной открытого окна. Гаттон упомянул о грозившей нам опасности, и я, затаив дыхание, ждал его возвращения — могло произойти все что угодно. Инспектор быстро вернулся с подсвечником.
— Вот, — сказал он, плотно затворив за собой дверь, — зажигайте свечу.
Его голос и повелительная манера словно загипнотизировали меня, и я без колебаний выполнил приказ. Когда огонек разгорелся, с удивлением отметил, насколько проста и в тоже время эффективна была маскировка моего друга.
Но он не дал мне времени что либо сказать, заговорив сам:
— Слушайте. Сейчас я поставлю свечу в вашу комнату, а потом мы с вами побежим со всех ног.