Китай так и делает. Не страна, а один большой копировальный аппарат. Построили у себя коммунизм и штампуют для нас особенных товары массового потребления, пока у нас демократия и самоуправление. Может нас где-то обманули?
Я шёл под проливным дождём, улыбаясь собственным мыслям. Разбежались по подвалам даже бездомные кошки. Я подумал, что все различия между людьми проявляются вне зоны социального комфорта. Только в тяжёлых и неприятных условиях мы познаем друг друга. Порой можно многие годы дружить с одним человеком, считая, что знаешь его как облупленного, а потом удивится его поступку в экстремальной ситуации. Да так, что знать его больше не захочешь.
Я был уверен, что Диман не такой. Я пришёл к нему и предложил пройтись. А сам стою и думаю, что я сейчас больше похож на водопад, чем на человека, с меня не капала вода, а просто стекала. Каким чокнутым нужно быть, чтобы пойти со мной гулять, а не остаться дома, где тепло, уютно и лампово. Но Диман согласился, почти не раздумывая, и мы пошли покорять стихию.
У меня в кармане завалялось немного денег, сэкономленных на школьных обедах и я, в качестве благодарности, потащил Димана в кафе-мороженое. Услыхав про кафе и еду, Диман сразу же повеселел, забыл про дождь и перестал морщить нос, начав обильно испускать слюну и подогреваться желудочным соком.
Что мне нравилось в нашем кафе, так это стеклянные стены вокруг, как в аквариуме. Изнутри можно беспрепятственно глазеть на все, что движется, снаружи они были зеркальные. Народу было много, но прямо перед нами освободился столик у окна. К нему, как по команде вышло несколько человек из разных сторон зала, окружая вакантное место, как муравьи леденец. Кто-нибудь из них обязательно бы успел, но рядом со мной был Диман, который включил первую космическую скорость и улетел к своей цели, расталкивая воспитанных пижонов, словно лесной дикарь.
Пока гости кафетерия поднимали свои сумочки с барных стоек и раскладывали сотовые телефоны по карманам, а также подсчитывали свои шансы на успех путём глубокого математического анализа степени конкуренции в лице посетителей – Диман уже сидел за столом и торжественно улыбался с ложкой в руке.
Я заказал Диману пять шариков пломбира с разными сиропами и кусок орехового торта. Себе же взял горячего чаю с пирожным.
Мне почему-то стало тоскливо.
– А знаешь Диман, мы с тобой жалкие люди, – сказал я.
– Это ещё почему? – возмутился Диман, и снёс пол шарика пломбира одним махом.
– Нет в нас ничего выдающегося. Никто не смотрит с восхищением.
– Это мы ещё посмотрим, чья возьмёт, – поёжился Диман и стал разглядывать кусок торта перед поглощением.
Я не ждал от Димана никаких умных мыслей или толковых советов. Мне просто надо было выговориться. Диман умел слушать, а не предлагать свои нравоученья, в отличие от Марка.
– Как думаешь, выйдет из меня лётчик?
– Конечно! Даже не сомневайся. Ты будешь самым лучшим лётчиком, этим, как его, Гастеллой!
Я улыбнулся и стал разглядывать посетителей, как вдруг, к своему удивлению, заметил Машу и Марка на противоположной стороне. Они сидели и о чем-то мило беседовали. Маша улыбалась и взяла в свои маленькие ладошки правую руку Марка. Она что-то самозабвенно рассказывала, глаза её так и искрили. Я бы любил её только за эти проникновенные и живые глаза. Она определённо живчик, полный неуёмной энергии.
И что она нашла в таком сухаре как мой брат?
Хотя я знаю, что. Наверное, надёжность. Или, как ещё говорят, опору. Таким как Маша, нужна защита, иначе их быстро поглощает пресная жизнь и серые люди. Они быстро тают в череде бытовых проблем, прямо как мороженое в стакане у Димана.
– Ты что не доел? – спросил я у Димана и показал на шарик пломбира в клубничном джеме.
– Ох, обожрался, – сказал Диман, откинулся на спинку кресла и почесал живот, – А ты почему такой грустный?
– Да так, хандрю что-то.
– Влюбился? – проницательно спросил Диман и улыбнулся так широко, как будто сидел в кресле стоматолога.
Я отвёл глаза. Марк что-то говорил Маше, с надменным видом.
«Опять учит чему-то», – подумал я.
Маша внимательно слушала, а сама заметно нервничала. Нельзя на неё давить, ой нельзя. Такие как она, взрываются моментом и уходят раз и навсегда. Никто не будет вспоминать о тебе Марк, даже со всеми твоими регалиями.
Марк что-то говорил, а Маша неожиданно отвела свой взгляд в сторону и увидела меня. Я побелел. Она как-то серьёзно смотрела на меня несколько секунд, а потом слегка улыбнулась. Совсем чуть-чуть. После чего опять стала серьёзной, что-то резко сказала моему брату, встала и быстро зашагала к выходу, на ходу надевая куртку. Марк задумчиво сидел и крутил вазочку с мороженым.