— Магдугал погиб. На вахте Райслинг. Приготовьтесь записать.
Ответа не последовало: командир был ошарашен. Впрочем, он все равно не мог вмешаться в аварию в машинном отделении. Он обязан был думать о корабле, о пассажирах и о команде.
Капитан, должно быть, удивился еще больше, услышав, что передавал для записи Райслинг. Это звучало так:
Мы бродили в болотах Венеры, В зловонье собственных ран, В мокрых джунглях клубился серый, Кишащий смертями туман.И, работая, Райслинг продолжал свой рассказ о Солнечной системе — «сверкающая почва Луны», «радужные кольца Сатурна», «замерзшие ночи Титана», — он диктовал эти строки, одновременно открывая, закрывая и прочищая двигатель, и закончил припевом:
Мы обшарили все шарики в пространстве, Повидали мы их и вблизи, и вдали… Дай, судьба, нам опять дом родной увидать И зеленые холмы Земли!Затем, будто в каком-то трансе, он повторил переделанный первый куплет:
Но Пространство зовет беспокойно. Значит — снова на борт корабля! Старт-сигнал! К перегрузке по койкам! И опять провалилась Земля. И уносит людей ракета Сквозь холодный звездный туман, — До последнего края света Пусть летят корабли землян!Корабль был спасен и мог спокойно идти домой, ковыляя без одного двигателя. В этом Райслинг не сомневался. С ним самим, по-видимому, дело обстояло гораздо хуже. Что «ожог» был силен — это он знал. Он не мог видеть сверкающий розовый туман, среди которого работал, но прекрасно понимал, что творится в машинном отделении. Райслинг привел в действие вентиляционную установку, выпуская воздух через забортный клапан, и не выключал ее до тех пор, пока уровень радиации не снизился настолько, что помещение стало безопасным для человека в защитном костюме. И тогда он передал еще один припев, подлинные и последние строки, созданные Райслингом:
Дай, судьба, нам последнюю посадку На планете, где мы родились и росли, Дай увидеть покров голубых облаков И зеленые холмы Земли!Примечания
1
Суперкарго — лицо, ведающее грузами.
(обратно)