Узнавание пришло как удар. Вот сейчас Теодор Трап…р наконец понял, кто перед ним. Онемел.
А она посмотрела ему в глаза и сказала:
— Тео, ты тогда совершенно точно определил мою ценность в твоем мире, и ясно дал понять, что я ничего не могу предложить такому человеку, как ты. Тебе не нужна была ни моя любовь, ни мое тело. Та проклятая ночь… — она опустила голову, умолкнув, потом продолжила, — Я потратила 10 лет жизни, чтобы доказать себе, что я не пустое место.
Теодор дернулся, желая что-то сказать, но она не позволила.
— Все эти годы мне хотелось встретиться с тобой, хотелось отомстить. Чтобы чувствовал то же что и я, чтобы мучился, как я, чтобы влюбился. А теперь… Теперь мне понятно, что мне действительно нечего тебе предложить. Потому что у меня больше нет ни любви к тебе, ни чистого сердца. Все во мне теперешней, что так поразило твое воображение и вызвало огонь в твоей душе — лишь плоды образования, полученного в школе жизни.
Елена поправила приборы на столе, свернула салфетку, и глухо произнесла:
— Мне даже не хочется тебе мстить. Прости, нам не стоит больше встречаться.
Она встала и ушла. Теодор остался сидеть, как громом пораженный. Потом встал и немедленно уехал.
А Елена направилась в кабинет к Монти.
Старый эльф сидел в кресле, отвернувшись от стола к окну. Вертел в руках стакан с виски. Он все эти дни морально готовился к тому, что Елена оставит его и уедет с Теодором. Он любил ее, как женщину, как друга, как дочь, и понимал, что все равно ее потеряет. Он стар. Что теперь он может предложить ей, когда красивый, молодой, богатый мужчина, которого она любила все эти годы, будет у ее ног.
Елена тихо зашла, налила себе виски в бокал, подошла к нему, положила руку на плечо. Какое-то время они вместе смотрели через окно на парк, Елена молча гладила его по плечу, а в нем медленно умирала надежда. Чтобы не длить свои страдания, старый эльф спросил:
— Поговорили?
— Монти, скажи, тебе нравятся зеленые корольки?
— В общем да, они крепенькие, сладкие и похрустывают как яблоки. Ты не ответила, девочка моя, вы поговорили?
— Да.
— И, — Монти улыбнулся из последних сил.
— Он уехал.
— А ты?
— А я нет.
— Я же видел, он был по уши в тебя влюблен! Он уехал, почему ты не с ним?
Елена молчала.
— Ты же не могла забыть его все эти годы?
Теперь они молчали оба, он смотрел в сад, а она смотрела на него и гладила по плечу.
— Возможно, я просто не могла понять что-то важное все эти годы?
Монти затрепетал от невероятного предчувствия. Потом все-таки решился посмотреть на нее. Елена улыбнулась ему и кивнула. Боже, не дай ему ошибиться и поверить, он же не переживет…
— Ты не понимаешь… Я уже стар, что я могу предложить тебе теперь…
Монти отвернулся, он не хотел, чтобы она видела слезы в его глазах.
— Ты молода, красива, умна, весь мир будет у твоих ног…
— Мне не нужен весь мир, мне нужен мой старый, лучший в мире друг, учитель, любовник.
Она склонилась к нему, заглянула в глаза, опустилась на колени, прижимаясь к нему.
— Ты не можешь мне больше ничего предложить, потому что и так ты мне уже давно все отдал. Ты подарил мне свою любовь и свое сердце. Ты увидел меня, когда я была почти мертва, разглядел и выходил.
— Но ты же всегда хотела вернуться в Серебряные скалы, ведь на всей земле не было для места лучше, — пытался сказать Монти, но он она положила руку на его губы, заставляя умолкнуть.
— Молчи Монти. Нет никого лучше тебя, и нет в мире места лучше, чем рядом с тобой.
Из глаз старого эльфа катились крупные слезы. Она и сама плакала и не могла остановиться, обнимая его и целуя в мокрые щеки. А потом сказала:
— Монти, тебе не кажется, что мы оба становимся ужасно сентиментальными? Что там у нас сегодня на ужин?