— Что же именно?
— Прежде всего то, что ты не искательница приключений. Затем думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты женщина из общества, обладаешь большим вкусом, пожалуй, еще то, что ты иностранка и живешь в центре города.
— Откуда ты все это знаешь?
— Из твоих писем. У тебя попадаются обороты речи, которые не могут принадлежать венке. Все твои письма опущены в один и тот же почтовый ящик на углу Максимилиановской улицы. Следовательно, ты живешь где-нибудь поблизости. Впечатление же, которое производишь ты сама, вполне подтверждает выводы, сделанные мной на основании твоего почерка, бумаги, духов и прочих мелочей.
— О, да вы, полицейские, опасный народ, — тихо рассмеялось домино. — В каждом из вас сидит маленький Шерлок Холмс. А должно быть, интересно играть роль сыщика в деле, в котором лично заинтересован. Будь я мужчиной, я непременно бы занялась открытием какого-нибудь крупного таинственного преступления. Это должно страшно захватывать. Скажи, пожалуйста, ты не имеешь никакого касательства к этой… итальянской истории?
— Что ты хочешь сказать?
— Ах, боже мой… Я говорю про это дело, которым теперь полны все газеты.
— Так… Самое отдаленное, — небрежно ответил Шпехт. Он не находил нужным сообщать совершенно незнакомой ему женщине, что вот уже неделю, как занят этим делом исключительно и день и ночь ломает себе голову над его разгадкой.
— В таком случае я могу тебе сообщить кое-что интересное… Но с условием, что ты будешь умником.
Слова эти пробудили в Шпехте совсем было задремавшего криминалиста. Так вот оно что!..
Он бросил испытующий взгляд на молодую женщину, смотревшую на него со спокойной улыбкой.
Хм… домино ее не было взято напрокат… тяжелый шелк… настоящие кружева… узкая, изящная обувь, наверно, от первого мастера в городе… все было выдержано и элегантно, но, увы, не давало никаких данных, на основании которых он мог бы делать выводы.
Нашел!.. На носовом платке, который она сжимала в руке, он вдруг увидел буквы «Р. С.» под маленькой короной. Он совершенно явственно различил обе буквы!
Черное домино продолжало с улыбкой смотреть на комиссара.
— Не старайся напрасно, доктор, — проговорила наконец молодая женщина, — все равно ничего не найдешь.
— Может быть, я уже нашел!
— Платок? Полно… не так же я неосторожна.
— Разве у тебя есть причины быть осторожной?
— Конечно, я вовсе не желаю, чтобы меня узнали.
Доктор Шпехт снова подозрительно взглянул на незнакомку.
— Эй, не смотри так строго, — со смехом проговорила она, — не хочешь ли ты меня арестовать?
Но комиссар не поддержал шутки.
— Что ты хотела сообщить мне относительно дела?
— Ага! Заинтересовался! Я хотела только дать тебе маленький толчок в правильном направлении. Слушай хорошенько — полиция идет по ложному следу!
— Каким образом?
— Очень просто. Вы подозреваете уважаемого офицера, человека порядочного до кончиков ногтей. Капитан, за которым вы так пристально следите…
— Откуда ты это знаешь? — воскликнул пораженный комиссар.
Он знал, что дело ведется под большим секретом и что, кроме трех-четырех агентов, никто не мог иметь сведений относительно мер, принимаемых для обнаружения преступника.
— Этого я не могу тебе сказать. Достаточно с тебя и того, что я это знаю. Я знаю даже больше, а именно: по этому пути вам никогда не дойти до намеченной цели.
— Если уж ты так хорошо осведомлена, то, может быть, скажешь мне, кто украл документы?
— Бумаги украдены во время бала одним из гостей, — прошептала незнакомка, близко наклоняясь к комиссару, — украдены человеком, носящим громкое имя, что не мешает ему быть последним негодяем. А если хочешь узнать еще больше, то наблюдай за домом номер 46 по Грилльхоферштрассе.
В эту минуту к говорившей быстро подошло вынырнувшее из толпы розовое домино и, схватив ее за руку, сделало ей знак следовать за собой.
— Прости… я сейчас вернусь. — Молодая женщина подошла к розовой маске, которая в заметном волнении остановилась у дверей.
Доктор Шпехт внимательно следил за обеими.
Розовое домино тихо и взволнованно что-то говорило.
Незнакомка вздрогнула и схватилась рукой за сердце; Шпехт видел, как она пошатнулась и судорожно уцепилась за косяк двери, чтобы не упасть. Сдавленный крик сорвался с ее уст:
— Убили!
И она бросилась вон из комнаты. Окружающие видели всю эту сцену, слышали возглас и с удивлением смотрели вслед обеим маскам, спешившим по коридору в вестибюль.
Доктор Шпехт решил следовать за ними и с трудом стал протискиваться сквозь толпу, загородившую выход.