Вурц открыл медальон и попросил ювелира вынуть находившуюся под стеклом миниатюру.
На обратной стороне портрета чернилами был нарисован крест, а под ним стояли слова: «12 января 1907».
Вурц осторожно положил миниатюру на прежнее место и, закрыв медальон, отпустил ювелира.
Сфор и начальник тайной полиции остались одни.
Вурц задумчиво ходил взад и вперед по комнате, пуская клубы густого сигарного дыма.
На ходу он время от времени делал замечания, точно думал вслух.
— Эти несколько слов… на обороте… красноречивее целых томов… Надпись старая… Женщина эта знала, кто убитый… много раньше нас… Каким образом?… Каким образом, спрашиваю я вас… узнала она… что Адольф Штребингер и Георг Кастелламари одно и то же лицо? Как она выглядит, эта Кампобелло? — спросил Вурц, прерывая свою прогулку и останавливаясь перед Сфором.
— Она выкрашена Fleur d'or — ответил тот, — и описание, сделанное кучером и рассыльным, вполне к ней подходит.
Вурц подошел к окну и некоторое время молча смотрел на улицу. Затем он обернулся:
— Решительно, так будет лучше и проще всего! Я поеду к ней сам. Личное впечатление все-таки лучше самого подробного доклада. Прошу вас зайти ко мне около шести часов.
Около половины пятого графине Кампобелло доложили, что ее желает видеть полицейский чиновник Вурц.
Скромно одетого в штатское Вурца провели в гостиную, где уже ждала его графиня.
Проницательным взглядом окинул начальник тайной полиции молодую женщину.
Не поднимая глаз, попросила она его подойти ближе.
— Я приехал по поводу браслета, — начал Вурц.
— Знаю… знаю… пожалуйста, без длинных предисловий… Сколько я должна выплатить нашедшему?
— Десять процентов стоимости.
— Скажем, четыреста крон. Получите.
Вурц взял деньги и выдал квитанцию в получении.
— Дадите ли вы мне наконец браслет?
— Сию минуту. Но не будете ли вы так любезны предварительно описать мне его?
— Ах, как это скучно!
Она подошла к дверям и позвала мужа.
— Пожалуйста, скажи этому господину, как выглядит мой браслет. А то он еще, пожалуй, подумает, что я запомнила его, когда барон Сфор привозил мне его показать.
На пороге гостиной показался граф, рассеянно кивнул полицейскому и дал уже знакомое описание браслета.
— Совершенно верно, — сказал Вурц. — Не можете ли вы указать какие-нибудь особые приметы?
Во время допроса графа жена его подошла к окну и нервно барабанила пальцем по стеклу.
При последнем вопросе начальника тайной полиции она быстро обернулась.
— Я никаких особых примет не знаю, — прозвучал ответ графа.
— Ничего особенного нет в этом браслете! — гневно воскликнула графиня. — Если бы я знала, что из-за пустяка поднимут такой шум, я не просила бы барона фон Сфора затевать это дело.
— Простите, но моя обязанность точно исполнять данные мне предписания. Впрочем, я удовлетворен полученными сведениями, потрудитесь получить браслет.
Граф вышел в соседнюю комнату. Вурц протянул графине протокол, который она поспешно подписала.
Начальник тайной полиции откланялся.
Но не успел он выйти на лестницу, как его окликнул перегнувшийся через перила лакей.
— Их сиятельство просят вас пожаловать на минутку.
Вурц вернулся в комнату, из которой только что вышел.
Он застал графиню сидящей у стола с браслетом в руках.
— Милостивый государь… — сказала она, и голос ее слегка дрожал. На Вурца она избегала смотреть. — Милостивый государь, я ошиблась. Браслет этот мне не принадлежит. Возьмите его, прошу вас, чтобы возвратить законной владелице.
Начальник тайной полиции на минуту растерялся.
Что случилось в его отсутствие?
— Простите, — вежливо обратился он к графине, — но всего несколько минут назад и вы, и ваш супруг признали браслет вашей собственностью. Барону фон Сфору вы также изволили заявить, что браслет принадлежит вам.
Графиня с раздражением вскочила с места. Маленькие ручки сжались в кулаки, большие сверкающие глаза вызывающе устремились на Вурца.
— Я думаю, с вас достаточно моего заявления о том, что я не признаю браслет своим? Не буду же я вам в угоду присваивать чужую собственность! Я ошиблась. Браслет этот поразительно похож на тот, который я потеряла, но это не он.
Безмолвно покинул начальник тайной полиции дом графини Кампобелло.
Что могло побудить молодую женщину так внезапно отказаться от украшения, которым она дорожила и с которым никогда не расставалась?