Квартира министра полиции находилась в том же здании. Он занимал с семьей весь левый фланг грандиозного строения.
Господин фон Зольфельд сидел и благодушествовал за вторым завтраком, когда вошедший лакей доложил, что приехал начальник тайной полиции и желает видеть его превосходительство по неотложному делу.
Отдав приказание проводить начальника тайной полиции в кабинет, господин фон Зольфельд закурил сигару и только тогда вышел к своему подчиненному.
— Здравствуйте, здравствуйте, любезнейший, — обратился он к Вурцу, — вы хотели меня видеть. Что за важное дело привело вас ко мне?
— Убийство на Грилльхоферштрассе.
— Ага! Вы узнали что-нибудь разоблачительное, не так ли?
— Совершенно верно, ваше превосходительство.
— Хорошо. Рассказывайте свои новости. Но сначала закурите сигару. С сигарой легче говорится. Ну-с, как же обстоит дело?
Министр полиции положил ногу на ногу, уселся поудобнее в глубокое кресло и приготовился слушать, следя глазами за поднимавшимися к потолку голубыми струйками дыма.
— Вы, вероятно, помните, ваше превосходительство, что заявление баронессы Штернбург направило полицию по совершенно новому следу. Мы узнали, кто убитый, установили, в каком направлении следует искать убийцу.
Но тут произошло следующее неожиданное для нас событие: к нам поступило заявление о пропаже браслета, в медальоне которого мы нашли… портрет убитого на Грилльхоферштрассе.
— Знаю, знаю. Что же дальше?
— Я позволил себе начать издалека, чтобы восстановить общую картину. Браслет был опознан и затребован…
— Кем же?
— Одной дамой, которая… она… — замялся начальник тайной полиции.
— Кто же такая эта дама? — с интересом осведомился господин фон Зольфельд.
— Это мы скоро узнаем. Самое важное для нас то, что эта особа воспользовалась автомобилем, номер которого нам известен.
— Что же может быть проще! Узнайте, кому принадлежит автомобиль, и нетрудно будет найти даму.
— Все это уже исполнено, ваше превосходительство… потому-то я и здесь.
— Кому же принадлежит автомобиль?
— Вам, ваше превосходительство.
Министр полиции даже подскочил в кресле и с видом полнейшего недоумения воззрился на Вурца.
Наступила короткая пауза.
— Так ли я вас понял, — проговорил наконец господин фон Зольфельд. — Вы сказали, что автомобиль принадлежит мне?
— Так точно, ваше превосходительство. Номер «А 720», шофера зовут Густав Гохштегер, он бывший наш агент и уже четыре года состоит на службе вашего превосходительства.
Министр полиции схватился за голову.
— Вы это знаете наверно?
— Ошибка невозможна, ваше превосходительство.
— Скажите мне, когда… когда вы все это узнали?!
— Часа два назад.
— Два часа назад на моем автомобиле уехала женщина, которую вы подозреваете в убийстве? — повторил фон Зольфельд.
Начальник тайной полиции молча наклонил голову.
— Не знаю, право, смеяться мне или тревожиться. Все это чересчур странно; скажу больше — невероятно! Ну да мы сейчас увидим!
Министр позвонил.
— Дома барыня? — спросил он явившегося на звонок лакея.
— Их превосходительство изволили выехать.
— В коляске или в автомобиле?
— В автомобиле.
— Давно барыня уехала?
— Около половины десятого.
— Когда Гохштегер вернется, прикажите ему подняться ко мне. Гм!.. — промычал министр, когда лакей вышел из комнаты. — Неужели Гохштегер в свободное время прирабатывает, развозя сторонних пассажиров? Вообще он очень исполнительный и приличный человек.
— Простите, ваше превосходительство, — прервал Вурц размышления своего шефа, — как вам известно, мы установили, что убийство совершено дамой из высшего общества. Быть может, ваша супруга разрешает пользоваться автомобилем какой-нибудь подруге?
— Вы предполагаете, если я так вас понял… — ледяным тоном проговорил министр.
— Простите, ваше превосходительство, вы, очевидно, не так меня поняли! Речь идет о женщине, вращающейся в тех же кругах, что и ваша супруга. Согласитесь, что это не невозможно.
Министр не дал Вурцу договорить.
Как криминалист он вполне понимал, что подчиненный его по долгу службы обязан был допустить любую возможность. Поэтому, как ни неприятно было ему оказаться вместе с семьей замешанным в убийстве, он ответил спокойно, почти любезно:
— Пожалуйста, не извиняйтесь, друг мой. Я вполне понимаю, что вы должны обо всем подумать. Я на вашем месте поступил бы точно так же. Но я убежден, что все это объяснится самым простым образом.