— Приди в себя! — крикнула она. — Подумай и вспомни! Ты не знаешь, что поставлено на карту. Отвечай, ты выболтал им спьяна то, что давно похоронено? Ты говорил с ними о том времени?
— Но, послушай, Виолетта… в своей компании… они такие славные ребята. Не пойдут же они болтать… А потом, они ведь и так все знали… И об этом они говорили… как бишь его… Кастелламари. Он умер, понимаешь? Так и сказать тебе велели — умер! Да!.. Можешь не ходить теперь больше по разным учреждениям наводить справки. Умер… так-таки совсем. Да!
При каждом слове пьяного графа Виолетта отступала, и в конце его бессвязной речи очутилась у стены, и прислонилась к ней.
Ноги ее подгибались, дыхание прерывалось… Она судорожно схватилась за горло. Бледное лицо ее исказилось страданием и яростью. Она закрыла его руками и замерла на месте.
Кампобелло пьяной походкой направился к жене.
— Ты сердишься, — проговорил он заплетающимся языком, — я выпил, правда!.. Больше не буду. — И он потянулся, чтобы обнять молодую женщину.
Она вздрогнула, с силой оттолкнула его от себя и неверными шагами, держась на ходу за мебель, вышла из комнаты.
Минуту спустя Кампобелло спал крепким сном.
Глава XXI
Графиня сидела у себя в комнате, сжав холодными руками голову и устремив вперед напряженный взор.
Тусклая утренняя заря медленно заволакивала ночное небо; вот поползла она по крышам соседних домов и бросила сквозь оконные стекла слабый свет в комнату графини.
Что случилось? Не ошиблась ли она? Или действительно был звонок?
Виолетта вздрогнула и судорожно выпрямилась…
— Двое каких-то господ немедленно желают говорить с вашим сиятельством, — доложила вошедшая камеристка.
Виолетта побледнела… Голова у нее кружилась, в висках стучало. Она прижала руки к груди и глубоко вздохнула.
— Что прикажете ответить? — спросила горничная.
— Разбуди графа, — приказала графиня.
— Но эти господа желают говорить с вашим сиятельством…
— Где… они, — тихо проговорила графиня, — и кто они такие?
— Кажется, из полиции, ваше сиятельство.
Графиня схватилась за сердце.
Кончено! Все кончено! Преступление открыто, тайна разгадана! Муж сам, одурманенный вином, выдал ее. Что делать?… Бежать!.. Выхода не было… Нет, был! Верный… единственный!
— Проводи этих господ в гостиную, — приказала графиня горничной, — я сейчас приду.
С этими словами она вошла в спальню и заперла дверь на ключ.
Между тем Вурц и Сфор ждали в гостиной появления графини. Прошло десять минут…
— Слишком долго это тянется, — нетерпеливо заметил Вурц, — позовите, пожалуйста, горничную.
— Где графиня? — обратился он к вошедшей девушке.
— В спальне.
— Проводите нас туда, милая, — проговорил Вурц таким решительным тоном, что горничная не посмела ослушаться.
Спальня была заперта на ключ. Вурц постучал, ответа не последовало.
— Позовите агента, который дежурит в передней, — тихо распорядился Вурц.
Агент не замедлил явиться.
— Отворите эту дверь, — приказал начальник тайной полиции.
После значительных усилий дверь была открыта… Вурц остановился на пороге.
— Графиня, не вынуждайте нас прибегнуть к дальнейшему насилию, — сказал он.
Ответа не было. В комнате царила тишина… жуткая тишина.
Вурц видел со своего места угол кровати, над которой висел образ… Свеча, стоявшая где-то вдали, распространяла слабый, мерцающий свет.
Начальник тайной полиции осторожно наклонился и заглянул в комнату.
Он увидел графиню Кампобелло, неподвижно сидящую за туалетным столиком.
— Графиня, — сказал он, входя, — именем закона я арестую вас за убийство лейтенанта Джорджио ди Кастелламари.
Графиня продолжала неподвижно сидеть в своем кресле.
Вурц подошел ближе и положил руку ей на плечо.
При этом прикосновении неподвижная фигура согнулась и мягко соскользнула на пол. У ног начальника тайной полиции лежало мертвое тело.
— Она потеряла сознание от страха! — воскликнул барон фон Сфор.
— Нет, — покачал головой Вурц, — она мертва. Разве вы не видите ранки на левом виске?
— Но мы же не слышали выстрела!
— Так же как при убийстве Кастелламари. Такой же бесшумный выстрел прекратил и ее жизнь.
Вурц наклонился и приподнял мертвую под руки. При помощи Сфора перенес он ее на кровать и уложил под висящим образом. Тихо закрыл он покойнице глаза, затем снял шапку и благоговейно скрестил руки.