— Да, да!
— Какой же учитель не мечтал об этом… Самое любопытное, что ключик этот мы все же находим. В трудную минуту, когда в классе или даже с одним только учеником что-либо случится, находим. А потом опять словно теряем. Потому что для другого случая требуется другой ключик. Не правда ли?
— Пожалуй, верно, — согласилась она, И сейчас же с озорством добавила; — Ишь какой у меня мудрый начальник! Простой учительнице не сразу придет в голову такая мысль.
— Ладно уж, подкалывай. Я не особо чувствителен к уколам.
— Нет, без шуток, Агзам… Должно быть, высший дар учителя — это умение находить в каждом случае особый ключик. Быстро находить!
Он кивнул одобрительно:
— Для «простой учительницы» неплохо сказано. Последние алые краски на небе погасли. Поднялся серп молодого месяца, кое-где зажгли» звезды. Их высыпало все больше. Река при вечернем бледном свете притихла, берега словно сжали ее. Красные и зеленые бакены перемигивались, подавая друг другу какие-то таинственные знаки. От реки все ощутимее тянуло вечерней прохладой.
Словно по молчаливому уговору, они одновременно поднялись со скамьи.
Шли по тропинке, взявшись за руки. При тусклом свете молодого месяца тропинка то пропадала в густом кустарнике, то снова появлялась. Но оба они были достаточно зоркими, шагали уверенно.
Показались приземистые домики городской окраины. А вот и довольно широкая, хорошо освещенная главная улица. На тротуарах много гуляющих. На скамейках под деревьями вечеряют горожане солидного Возраста. Гаухар осторожно освободила свою руку из широкой ладони Агзама. Теперь они шли просто рядом, плечо о плечо. Мимо, освещая их фарами, проезжали машины.
16
Перед тем, как нажать кнопку звонка в квартиру старых друзей, Гаухар, почувствовав страшную слабость, постояла перед дверью. Даже закрыла ладонями лицо. Нет, она не собиралась плакать, хотя чувства переполняли ее. Еще бы! Ведь было время — она боялась и мечтать об этом счастье. Учительница с высшим образованием!.. После многих очень трудных дней она все же добилась своего. По правде говоря, она хоть и старательно училась, все же об окончании учёбы серьезно как-то не думала. Это очень хорошая, увлекательная перспектива, но желанный день был так далеко, что казалось, когда ни настанет, он все время будет теряться где-то в голубом тумане, за дальними горами. Даже сдав зимние экзамены, она все еще сомневалась в конечном своем успехе, И вот завтра или послезавтра она вернется в свой Зеленый Берег… вернется с дипломом!
Откуда-то узнав, что приехала Гаухар, в институт в самое неподходящее время несколько раз наведывался Джагфар. Гаухар не хотела ни видеть его, не разговаривать с ним. И когда Джагфар остановил ее в коридоре и начал что-то объяснять, Гаухар неприязненно отстранилась:
— Послушайте, Маулиханов, что вам нужно? Оставьте при себе эти слова, я не желаю вас слушать.
И Гаухар, резко повернувшись, открыла дверь в читальный зал институтской библиотеки. Конечно, у Гаухар нашлись бы для бывшего мужа горькие, обличительные слова. Джагфар, возможно, выслушал бы их, опустив голову. Нет, она не хочет, унижать себя, высказывать чужому человеку давно перегоревшие в сердце и обуглившиеся слова.
Возвращаясь, с последнего экзамена домой Гаухар вдруг встретила на улице Фанузу, жену Исрафила Дидарова. Эта, в сущности, малознакомая женщина приветливо поздоровалась с Гаухар и заговорила так торопливо, будто у нее было, очень, мало времени. Оказывается, она развелась с мужем, уже четыре месяца.
— Не удивляйтесь, Гаухар, — говорила Фануза таким тоном, будто сообщала приятную новость, — но я сразу отрезала — и все! Друзья мои говорят: «Ты совсем помолодела, и взгляд у тебя стал такой открытый». Еще бы! Я ведь двадцать лет ходила возле Исрафила, как тень. Была хорошо, одета, между тем у меня не было ни одной вещи, которую я могла бы назвать своей: Ведь он даже чулки мои пересчитывал. Стыдно, обо всем рассказывать людям, да если и рассказать, не поверят… И ты, думаю, не меньше моего намучилась с Маулихановым. Я со слезами говорила Фаягуль: «Не подвергай молодую женщину адским мукам, сама потом можешь настрадаться». Она только посмеивалась. Глаз не сводила с ненаглядного Джагфара, в рот ему смотрела. А теперь вот кусает ногти от досады…
Гаухар не знала, как отделаться от этой странной женщины. У нее вроде бы большое горе, и в то же время она радуется, что избавилась от Дидарова. А ведь прожила с ним лучшие годы своей жизни, только и делала, что во всем подпевала и поддакивала ему. Может, она развелась из-за того, что Дидаров потерял прежнее выгодное положение; не исключено, что нашла себе какого-нибудь покровителя, вроде человека в золотых очках. Трудно судить, Фануза не откровенничала до конца.