Говоря откровенно, Гаухар думала не только о безмятежном отдыхе. Ей хотелось закончить начатые весной этюды. В детстве и юности Гаухар не довелось учиться в художественной школе хотя ее все время тянуло к рисованию. Пока были живы родители, они баловали единственную дочь, и девочка могла бы позволить себе такую роскошь, как увлечение рисованием. Но в те хоть и не очень давние годы кто в небольшой татарской деревушке мог знать, что рисование не пустая забава. Позднее, во время занятий в Арском педучилище, это ее стремление как-то само собой заглохло. А на последнем курсе она увлеклась Джагфаром, вышла за него замуж. Тут уже отодвинулось на задний план не только рисование. Все же училище окончила Гаухар далеко не последней. Муж не пожелал, чтобы она преподавала в сельской школе, да и сама Гаухар не особенно рвалась к этому. Нашлась работа и в городе. Ведя начальные классы, она не могла не обратить внимание на некоторые особенно забавные детские рисунки и сама как-то невольно снова потянулась к рисованию. Джагфар не возражал против этого, полагая, «что эта временная прихоть молодой жены вскоре пройдет. Действительно, на какое-то время Гаухар словно забывала о кисти и красках, сомневаясь в своих способностях. Потом снова садилась за мольберт. Это непостоянство ее еще больше утверждало Джагфара в прежней мысли: женские причуды не следует, принимать всерьез, пройдет и у Гаухар блажь.
Сам Джагфар в ту пору заканчивал кандидатскую диссертацию. Гаухар без напоминаний мужа знала, как много связано с этим, и поставила своей задачей создать Джагфару необходимые условия для успешной работы. Поначалу это казалось не таким трудным: можно и о муже заботиться, и для рисования находить время. Но у женщины столько набирается докучливых мелочей в домашнем хозяйстве, что порой из-за них приходится откладывать нечто более важное. Так случилось и с Гаухар, она еще раз отложила свои рисунки.
Но вот успешно закончена и защищена диссертация. Джагфар получил более высокую должность, значительно увеличился его заработок. Со свойственной ему оперативностью Джагфар построил на берегу Волги небольшую дачу. Но без машины невозможно в полную меру пользоваться благами дачной жизни. Был куплен «Москвич».
Теперь Гаухар легче стало хозяйничать. Поубавились и заботы о муже, Нет, она не охладела к кистям и краскам. Давнее увлечение сохранилось, словно золотая искра под неостывшим пеплом. Правда, повзрослев, Гаухар трезвее смотрит на свое пристрастие, уже не мечтает стать знаменитым художником. Но для собственных небольших радостей можно ведь остаться просто вдохновенным, достаточно грамотным любителем, — она охотно рисует волжские пейзажи, портреты учеников своего класса. Иногда муж полушутя-полусерьезно говорит ей, что для художника необходимо разнообразие, это обогащает талант. Почему бы ей не расширить круг. «Натурщиков» за счет ребят из других классов? Гаухар с кроткой улыбкой возражает: «Пожалуйста, Джагфар, не мешай мне, я ведь просто так, для забавы». Скажет и после своих слов несколько минут сидит в молчаливой задумчивости.
Среди других зарисовок есть у нее портрет мальчика по имени Юлдаш. Знакомые в один голос говорят: «Вот это интересная, почти законченная вещь!» Но самой Гаухар что-то не нравится в портрете. За лето много раз переделывала его. И чем больше работала, тем глубже становилось недовольство. К осени совсем забросила. «Вот начнется новый учебный год, еще понаблюдаю в школе за Юлдашем. Может, пойму, чего не хватает в портрете.
Пока Гаухар готовила завтрак, Джагфар встал, умылся, потом внимательно осмотрел машину в гараже — совсем новенький, последней марки, «Москвич». Многим и не снится такой. Джагфар догладил ладонью капот. Это означало высшее удовлетворение. Он не разговаривал с машиной, как другие, не нахваливал ее, не говорил ласковых слов. Свою молчаливую любовь он хранил глубоко в сердце, не разменивал ее на слова.
Они завтракали с шуточками, со смешком. Настроение у Гаухар было замечательное. Рассеялись непонятные утренние тревоги. Она трунила над Джагфаром: «При такой любви к «Москвичу» тебе не нужно было жениться». Он отшучивался: «Ничего, одно другому не мешает». Эти последние дни августа они провели как никогда хорошо, дружно и легко, словно отдавали благодарную дань погожему лету.