— Он жутко выглядел. Тело у него просто ненормальное. Руки и ноги словно ненастоящие. Я видела его не больше секунды, но, клянусь, он какой-то покалеченный. И даже не покалеченный, калеки такими не бывают. Он сложен как-то не по-людски. Где-то слишком толстый, а где-то — чересчур тонкий.
— Из чего он был сделан?
— Сделан? — спросила она вновь дрогнувшим от страха голосом. — Что ты имеешь в виду?
— Прости… Во что он был одет?
— Одет? Я не разглядела. Ведь он показался всего на пару секунд.
— Какого цвета была одежда?
— Разве можно рассмотреть цвет при таком освещении?
Что правда, то правда: спрашивать об этом не имело смысла. Я не зря взял Даяну с собой в ночную экспедицию, хотя, как выяснилось, по другой причине: она рассмотрела то, что раньше видел только я. Новая мысль неожиданно пришла мне в голову:
— Делал он какие-нибудь движения, шевелился?
— Нет. Я же тебе сказала, он просто стоял и вдруг исчез.
— Ты хочешь сказать, пропал?
— Да, я не видела, как он уходит.
— Черт его знает, как он сумел так быстро убраться, ведь когда ты закричала, он стоял посреди дороги, а я его увидеть не смог.
— Да, наверное, так оно и есть. Кто это, как ты думаешь?
Я старался рассуждать не выходя за рамки рационального мышления! Призрак зеленого человека, как и положено привидению, — и этому правилу, видимо, подчинялся и призрак Андерхилла, — показался на мгновение и сразу же исчез; его вызвали из небытия то ли раскопки на могиле хозяина, то ли какая-то связь с серебряной фигуркой, которую мы потревожили и унесли, хотя та имела мало общего с образом зеленого человека. В любом случае, серьезных оснований для волнения не было, хотя нашу тревогу понять можно. Я инстинктивно чувствовал, что привидения, как и говорила Люси, не способны причинять вред (так же, как призраки, которыми Андерхилл запугивал девочку Тайлер), в их власти — вселять в человека страх, не более. Этот страх имел совсем иную природу, чем ужас перед красно-зеленой птичкой размером с муху… Такому страху можно противостоять, и в ваших силах избавиться от него; он куда менее опасен, чем маленький, бесконечно изменчивый бес, проникший в ваш мозг и разрушающий его. Я привел мысли в порядок.
— Очень жаль, что так случилось. Кто бы это мог быть? Какой-то малый с фермы, бредущий домой после пьянки. Среди местных парней попадаются удивительно нескладные экземпляры. Во всяком случае, узнать тебя он не мог, так что не переживай. Уже… боже, почти три часа. Я отвезу тебя домой.
Как раньше Эми, Даяна кивнула, но дала понять, что предложенное объяснение ее не удовлетворяет. На обратном пути Даяна почти не раскрывала рта.
— Я очень благодарен тебе за помощь сегодня ночью.
— О… какая ерунда.
— Когда тебе можно позвонить насчет встречи с Джойс? Какое время для тебя удобно?
— Любое.
— Давай не будем откладывать. Что скажешь о завтрашнем дне?
— Но ведь завтра ты хоронишь отца?
— Да, но к ленчу все закончится.
— Морис… — Она не стала тратить время на бессмысленные, нарочито многозначительные вопросы, к которым я приготовился.
— То… что там было… Может, я видела привидение, а, Морис? Ведь как мне показалось, оно сразу же исчезло.
На этот раз я был полуготов к ответу.
— Да, я думал над этим. Трудно сказать наверняка, но и встречу с привидением исключить нельзя, тем более, что такое случается. Хотя очень забавно, правда, обнаружить привидение посреди дороги? Я и сам не понимаю.
— Значит… твои слова о деревенском парне понадобились, чтобы просто меня успокоить, да?
— Да, конечно.
— А возможно, и себя самого?
— Не стану спорить.
— Морис… знаешь, что мне больше всего в тебе нравится — твоя честность. — Она поцеловала меня в щеку. — Теперь поезжай. Звони как можно быстрее по поводу нашей встречи с Джойс.
Она бодро побежала вперед, испытывая, видимо, двойное удовлетворение: и от того, что заставила меня признаться в необходимости самому успокоиться, и от того, что снова продемонстрировала свое превосходство, углядев привидение, которого мне лицезреть не удалось (правда, как ни странно, последним соображением она со мной не поделилась). Неужели она всерьез решила, что видела призрак? И какие мысли придут ей в голову, когда Джек при случае расскажет о моих признаниях по поводу привидений? Не беда, поживем — увидим; теперь же я окончательно выдохся и, направляясь от гаража к дому, шатался, словно пьяный (хотя в данный момент был трезв, как стеклышко).
Я проглотил еще две пилюли, запив их сильно разбавленным шотландским виски, и, закрыв шкатулку в конторе, отправился в постель. Нужно было хорошенько выспаться перед похоронами и теми пикантными развлечениями, которые маячили впереди и к которым, несомненно, прибавится что-то новенькое.