— Ты имеешь в виду тот страшный крик вчера?
— Да, и крик тоже. Но теперь все кончилось, обещаю тебе.
— Хорошо, папа. Я тебе верю, правда. Со мной все в порядке. А где Виктор? Он все еще лежит на дороге?
— Нет, я спрятал его в безопасное место. И скоро похороню.
— Правильно. Иди и возвращайся ко мне, когда выкроишь время.
— Не хочешь, чтобы Джойс или Магдалена посидели с тобой?
— Нет. Со мной ничего не случится. Передай, пожалуйста, тот журнал на столе, он о Джонатане Свифте.
— О Джонатане Свифте? А, вижу-вижу.
На обложке красовалась цветная фотография юнца (по моим представлениям), которому в первый раз в жизни пора побриться и подстричься. Снимок был намеренно некачественным из-за повышенной зернистости бумаги и сделан откуда-то снизу, то ли из подземной камеры, то ли из углубления в грунте прямо у ног модели. Я протянул журнал Эми, и, развернув его, она сразу же принялась за чтение.
— Что ты хочешь к ленчу?
— Гамбургер и жареные бобы, и чипсы, и томатный сок, и консервированный компот из вишен, и сливки, и кока-колу… э-э, пожалуйста, папа.
— А тебе не кажется, что это чересчур? Доктор Мейбари рекомендовал легкий завтрак.
— Ой, пап, я такая голодная. И я буду есть медленно.
— Хорошо. Я распоряжусь.
В поисках Дэвида я спустился вниз и нашел его в баре, где, как всегда в воскресное утро, было очень людно. У стойки толпились мужчины среднего возраста в кричащих разноцветных рубашках, распивающие пиво, и не столь модные дамы в тех же летах, в брючных костюмах с цветочным рисунком, потягивающие «Пимм». Все так громко говорили, словно, перекрывая уличный шум, старались докричаться до человека на противоположном тротуаре, но стоило им заметить меня, как они замолкли на полуслове и уставились в стаканы — либо из сострадания к перенесенным мною несчастьям, либо к моему психическому слабоумию. Дэвид принимал заказ сразу от шестерых клиентов, среди которых затесалась пара одинаково одетых чудаков-двойняшек; видимо, процесс был в самом разгаре, и бедняге приходилось туго, он пугливо со мной поздоровался, не без основания опасаясь услышать просьбу о подготовке комнаты для какого-нибудь графа или графини Дракулы, и страшно обрадовался, когда я всего лишь передал ему пожелания Эми и сказал, что приступлю к работе в шесть часов вечера (так как надеялся к этому времени со всем управиться).
Развязавшись с делами и решив, что Ник с Люси еще не выходили, а Джойс поблизости нет, я взял молоток и стамеску, сослужившие мне службу при корчевании пола в столовой, и положил их в кабину грузовика, рядом с местом водителя. Затем из домика садовника принес Виктора, который лежал там в мешке, куда я его засунул перед завтраком. Не забыл прихватить и лопату с косой. Наиболее приемлемый для меня план состоял в том, чтобы подъехать как можно ближе к воротам кладбища, выгрузить все из грузовика и отогнать тот на безопасное расстояние, чтобы никто не заметил, хотя сейчас и так все разбрелись по пивным или кухням.
Первым долгом — Виктор. Приглядевшись, я нашел укромное местечко неподалеку от кладбищенской стены, откуда могила Андерхилла не видна и где не представляло труда выкопать в почве ямку глубиной около восемнадцати дюймов. Я уложил его туда и забросал землей, размышляя о том, как мне будет недоставать его плохого характера и врожденного чувства собственного достоинства. Пару дней назад я бы, возможно, отнес трупик к ветеринару в надежде узнать, какие силы убили кота, и получить аргумент, проливающий свет на мою историю. Но сейчас прежние представления рассеялись: что видел, то и видел, а убедить в своей правоте других — выше моих сил. Я ладонями пригладил землю.
Второе дело было куда более трудоемким. Я знал направление, но границы поисковой зоны представлял плохо, пришлось полтора часа с лишком расчищать от травы землю на площади около двадцати квадратных ярдов, прежде чем под руку в зарослях ползучего пырея попалась серебряная фигурка. Положив ее на треугольный осколок какого-то надгробного камня и придерживая стамеской, я ударил по ней молотком; металл был мягким, и она сразу же разлетелась на дюжину бесформенных осколков, которые пришлось закопать в разных уголках кладбища. Когда я справился с работой, на душе стало немного спокойнее, хотя чувствовать себя в полной безопасности я не мог. Немало потребуется усилий, чтобы снова обрести присутствие духа.
Я уже совсем собрался уходить, чтобы приняться за новую работу, когда в голове мелькнула одна мысль. Я прошел к могиле Андерхилла и помочился на нее.