— Именно эта неизвестность пугает меня. Откуда все это? Откуда это странное оружие, непонятные лекарства, и главное… технологии? — в его голосе звучало искреннее удивление. — Не могло же все это просто взять и свалиться с воздуха!
— … Есть свидетельства, — наконец, прервал этот монолог Черчиль. — Что дядюшка Джо приманивает к себе ученых, особенно бывших эмигрантов. Мой источник сообщает о сотнях человек, преимущественно из Испании, Греции, Португалии и даже САСШ. Это врачи, инженеры, квалифицированные рабочие.
Президент заинтересованно наклонил голову.
— Их содержат в особых специальных зонах, которые охраняются войсками НКВД, — информация, судя по задумчивому лицо президента, действительно, многое для него проясняла и вновь делала ситуацию более прогнозируемой. — Сообщают, что именно из этих зон идет очень много любопытной продукции. Очень любопытной…, — повторил премьер-министр.
Внимательно слушая все эти факты и домыслы, Рузвельт вновь выхватил из злополучной папки тот самый задерганный им документ. «Вот именно об этом я и говорю…, — размышлял он, одновременно концентрируясь на ключевых словах в рассказе собеседника. — Слишком много стало неизвестных факторов, которые могут в любой момент выстрелить. И случается это, как правило, в самый неподходящий для этого час… Видно, ждать все-таки больше нельзя».
— … Хорошо, — вдруг произнес Рузвельт, заставляя собеседника от неожиданности вздрогнуть. — Я полностью согласен с тобой, что мы должны действовать как можно скорее. Хотя меня гложет смутное подозрение, что уже может быть поздно…, — последнюю фразу он произнес почти полушепотом, хотя Черчиль все же услышал её.
Остро отточенным карандашом Рузвельт ткнул в карту, висевшую на специальной подставке рядом с ним. Кончик этой своеобразной указки оставил небольшую галочку возле одного из островов в Средиземноморье.
— Мы считаем, что высадка на Сицилию будет идеальным началом всей этой кампании… Не знаю сколько зайцев мы сможем убить этим ходом. Два, три или четыре, — он улыбнулся кажется в первый раз в течении этой непростой встречи. — Но определенно нам может представиться удачный момент, чтобы завалить разбушевавшегося медведя.
Черчиль тоже позволил себе улыбнуться, прекрасно представляя себе всю подоплеку идиомы.
— Верно, господин президент, — согласился он, мазнув взглядом по острову Сицилия и не произвольно прикидывая расстояние от него до Берлина. — С одной стороны, высаживаясь здесь, мы не только не даем дядюшки Джо повода нас в чем-то подозревать, но и даже наоборот, таким образом мы выглядим добросовестными партнерами. Это будет Второй фронт, господин президент, и только мы будем решать для кого он станет Вторым…, — здесь уже сам Черчиль стал инициатором улыбки. — С другой стороны, продвигаясь на север через эту часть Италии, мы сможем обеспечить себе контроль практически над всей Европой…
Он сделал паузу, которая стала естественным продолжением их нового и уже безмолвного диалога. Два собеседника молча разглядывали карту Европы, которой уже в самое ближайшее время вновь предстояло измениться. Казалось в тиши кают-компании легкий ветерок, который принес с собой ощутимый запах кислого сгоревшим порохом, тяжелый дух оружейной смазкой и где-то в далеко загрохотали звуки орудий и грозный рев танковых двигателей… На сотни километров они мысленно передвигали морские флоты, отдавали приказы воздушным армадам бомбардировщиков и истребителей, пускали в бой сотни тысяч солдат и офицеров. Они вершили Историю. Так происходило почти всегда. Всегда, но не в этот раз!
— … В целом, предложенный план представляется нам удачным, — прервал тишину Рузвельт, возвращаясь к обсуждению предстоявшей компании. — Уверен, что задействованные в начальном этапе операции силы — 8-ая британская армия и 5-ая армия САСШ обеспечат нам прочный плацдарм в Италии… А потом, мы можем начать постепенное продвижение на север и запад, чтобы естественным образом отрезать русских.
— Нам было обещано, что Италия падет как перезрелый плод. Кресло по первым маршалом Италии уже шатается и ему того и гляди дадут хорошие пинок под его жирный зад. Немецкие войска на полуострове останутся в казармах, а береговые укрепления будут молчать. Гесс сообщил, что там располагается почти трехсот тысячная группировка немецких войск, которые мы должны будем беречь, — Рузвельт вскинул на него удивленные глаза. — Ну ведь нам же нужно пушечное мясо… как можно больше пушечного мяса. Зачем тратить жизни бравых парней из Йоркшира или Айовы? Так ведь, господин президент? — судя по взгляду, который Черчиль бросил Рузвельта, он был более чем доволен собой.