- Вилли! - хрипло позвал он напарника, стягивая карабин с плеча. - Направление — колодец.
Второй среагировал еще быстрее. Затянутое мешковатый костюм, тело дернулось назад к углу здания.
- Что еще это такое? - прищурил глаза Фриц, не осознавая увиденного. - Местный? Здесь же карантин! Приказ 7-12. Тут вообще ничего не должно было остаться... Эй! Стоять! Руки вверх!
Светлое пятно, медленно вылезая из-за колодезного сруба, превращалось в какую-то перекошенную фигуру.
- Женщина, - вырвалось у Вилли, тоже уже снявшего противогаз, и сейчас с недоумением выглядывавшим из-за угла. - Эй, фройляй, остановитесь! Здесь зона карантина и находится категорически запрещено.
Развевающееся на ветру платье, покрытое бурыми пятнами, продолжало свое движение.
- Остановитесь! - Фриц громко клацнул затвором, делая шаг вперед. - Приготовьте документы к проверке!
Фигура сделал еще несколько шагов. Движения были ломанными, словно у подвешенной на ниточках марионетки. Голова опушена и грива спутанных волос полностью закрывает лицо.
-Вили, возьми вправо, - бросил он напарнику, осторожно продвигаюсь навстречу женщине. - Фройляйн, повторяю, вы находитесь на охраняемой территории! Вы должны остановиться и приготовить документы.
Их отделяло с десяток метров, когда она неловко дернулась и копна волос чуть сместилась, обнажив шею.
- Бог мой! - взгляд солдата зацепился за огромную рваную рану, которая словно вгрызалась в женскую шею. - Вили, она заражена! Предупреди господина майора!
- Что? - чуть не выстрелил от крика тот, до которого только сейчас начала доходить вся серьезность ситуации. - Стреляй! Стреляй!
- Отставить! - из окна почти до половины высунулся майор, сверкая безумными глазами. - Взять живой! Мне нужен образец!
Громкие крики словно подстегнули женщину, бредущую до этого в никуда. Голова мотнулась и все тело повернулось в сторону дома.
- Живой, живой..., - прошептал Фриц, нагибаясь к земле и вытаскивая из крапивы обгорелую ручку от лопаты. - Сейчас...
Перехватывая по удобнее длинный черенок, он двинулся ей навстречу. Два шага, замах, и с громким треском деревянная ручка раскололась. Прямо по плечу! Возле кровавой раны! Черенок разлетелся на длинные и острые щепки.
- О, мой бог! - вырвалось у Фрица, оставшегося с обгрызком в руках.
Нескладное тело, лишь слегка покачнувшееся от удара, бросило вперед.
- А-а-а-а-а-а! - заорал солдат, от неожиданности падая назад. - Вили, стреляй! Да стреляй же ты!
Взметнувшее вверх платье обнажило бугристые темные полосы, обвивавшие тонкие женские ноги.
- Нет, нет... Не надо, - бормотал фриц, вытягивая вперед руку, словно пытаясь выстроить перед собой хоть какую-то преграду. - Не надо!
Выстрелы прозвучали резко, отрывисто. Отчетливо послышалось как посыпались на землю гильзы.
- Я же сказал не стрелять! - сразу же раздался злющий до безумия голос майора, выбегавшего из дверей. - Безмозглые твари! Не стрелять! Ни при каких условиях не стрелять!
Пробитое пулями тело отлетело на несколько метров и сейчас напоминало о себе только куском белевшей из высокого бурьяна платья.
- Вставай, дурень! - буквально прорычал майор, пиная валявшегося солдата. - Разлегся. Что было так сложно выполнить приказ?
С трудом поднимаясь, Фриц попытался что-то вякнуть в свое оправдание:
- Но господин майор она же...
Тот даже не поворачиваясь к нему бросил:
- Хватит! Молчать! Только лишь молчать и исполнять! Бегом! Взяли тело и в контейнер его! В дом! Быстро-быстро! Не известно, как быстро начнется разложение...
Спустя час. Большая комната, еще недавно заваленная кусками тел и переломанной мебелью, неузнаваемо изменилась. Пол был аккуратно подметен, весь хлам свален в кучу, в дальней части комнаты. Массивный обеденный стол, стоявший возле глухой стены, был передвинут ближе к окнам. На нем расположился длинный контейнер с откинутой крышкой и видневшейся оттуда серебристой тканью.
Майор продолжал мерить комнату шагами.
- Ровно тринадцать! - бормотал он еле слышно. - Опять это число... Черт! Причем тут это?! Что мне делать?
Задержавшись у стола, он в очередной раз откинул хрустящую ткань и уставился на бледное женское лицо.
- Ровный нос, брови..., - шептал офицер, не отрывая глаз. - Четкий абриз лица. Совершенная форма черепа... Да такими чертами лица не все признанные арийки в Берлине похвастаться могут!
Тонкие пальцы в неизменных перчатках осторожно коснулся ее лба, прошлись по верхним прядям волос и остановились на макушке.
- Да... Одному мне здесь точно делать нечего, - протянул он, еле уловимо трогая выступающие на коже головы наросты. - Нужен специалист, и чем быстрее тем лучше.
41
Село Береза. В сто метрах от здания правления колхоза.
Неожиданно Абай, сапоги которого то и дело мелькали перед старшиной, остановился. Вслед за ним замер и партизан. Через минуту его уже тормошили сзади.
- Что случилось? - нетерпеливый шепот раздавался несколько громче, чем обычно. - Чего стоим то?
- Да не знаю, - не поворачивая головы ответил старшина. - И заткни ты свое радио!
Сапоги начали исчезать, Абай разворачивался. Вскоре к ним присоединился и капитан, встревоженный неожиданной остановкой и странным поведением бойца.
- Командир впереди пост, - указал пальцем Абай в сторону их цели. - В лоб нам не пройти. Лучше слева. Вон свернем сейчас возле колодца и...
Тут их импровизированное совещание неожиданно нарушили. Земля под лежащими людьми неуловимо вздрогнула. Казалось, в какую-то долю секунды почва поднялась на ничтожные сантиметры, и сразу же опустилась.
- Землетрясение, - мгновенно выдал Абай, не понаслышке знавший о первых признаках разрушительных землетрясений.
- Что? - поперхнулся капитан. - Какие к лешему землетрясения в Белоруссии? Здесь их вообще не может быть. Ты что, Абай, совсем того?
- Не скажи, командир, - с еле заметной дрожью в голосе. - Вон в двадцать шестом у нас в кишлаке Кара-Очтоже все так же начиналось... Сначала, еле-еле потрясло. Старики, помню, сказали, что вроде больше не должно и можно возвращаться в свои дома. Так почти все и потянулись назад, а как стемнело, так и бабахнуло...
- Слышал, вроде, - задумчиво проговорил разведчик. - Чуть не двести человек потом откопали из под завалов. Но, Абай, твой кишлак и где, мы?
- У! Черт! Головы, головы спрячь, мужики! - буквально в ухо прошипел Сергей, следивший в это время за обстановкой. - Идет кто-то.
Куча в миг рассосалась.
Старшина, оказавшийся ближе всех к дороге, осторожно раздвинул кусты и застыл. Метрах в двадцати, прямо около колодца, с земли кто-то неуклюже поднимался. Казалось, это пьяный мужичок, не проспавшийся с запоя, пытается встать на ноги. Это точно такие же заплетающиеся движения, ищущие опоры руки-крюки, мотающаяся из стороны в сторону голова... Все было похоже, кроме одного! Платье! На нем, точнее ней, было когда-то светлое, а теперь уже грязно-серое платье.
- Это баба! - отрывисто бросил назад Голованко, выдвигаясь чуть вперед. - Может из деревенских кто-то. Тут ведь село было дай бог. Переседела поди где-нибудь, а тут выползла на свет.
Рядом с ним пристроилась еще одна голова, с таким же вниманием следившая за вставшей, наконец, женщиной. Постояв несколько минут, словно задумавшись, она пошла вперед, неловко спотыкаясь на каждом шагу.
- Вот, дуреха-то, куды прет! Там же немцы! - старшина, выругавшись, попытался встать, но его кто-то крепко прижимал к земле. - Ты что, разведка? Пропадет ведь не за грош! Отпусти!
- Лежи, Илья, - еще сильнее вдавили его в землю. - Что-то здесь не то! Ты посмотри как она идет. А голова? Видишь как мотается?! Да шея не может так сгибаться! Не спеши. Посмотрим, подумаем...
Заскрипев зубами от осознаваемой правоты капитана, старшина перестал вырываться.
Женщина шла все дальше и дальше, с каждым своим нетвердым шагом, приближаясь к посту. В какой-то момент часовой, затянутый в нелепый на такой жаре защитный костюм зашевелился. До них долетели лающие звуки чужой речи. Через несколько секунд к первому присоединился и второй солдат, экипированный точно также.