– У-у... – гудит рог, и противник отступает... откатывается к башне, а с лагеря выдвигаются две новые башни…
– Укрыться! – звучит на миг запоздавший приказ, и лавина стрел и камней сметает защитников со стен. Новая волна – уже пусто, на стенах никого. Наши стрелки в ответ уже не стреляют... их уже... и нет... почти нет…
Вот так, скинув врагов со стены, мы её потеряли. Навес сожжён. Разрушен. Сейчас мы удерживаем только спуск со стен вниз, пока эвакуируем раненых.
Видя, что мы не отвечаем на стрельбу, враг принимается расчищать лабиринт в воротах.
Я спускаюсь с крыши последним, все боеприпасы баллисты расстреляли. Механизмы, позволяющие стрелять... сняты, чтобы враг не воспользовался. Я спускаюсь тяжело, две стрелы в правом боку мешают... Но именно наконечники стрел не дают мне просто истечь кровью и сдохнуть, они и мои... поток и путь… Я должен спуститься и дойти... чтобы видели…
Я дошёл… наверное… Наверное, дошёл. Наверное… сам.
Глава 23
Пахнет пихтой... Свежий лесной ветерок... Тепло, светит солнце... бр…
– Ну вот, а ты переживала, – скалит зубы Сан Пин, – этот ещё всех переживёт. Смотри, очнулся, – говорит он Селене, протирающей моё лицо влажной тряпкой, так хорошо пахнущей пихтой.
Я озираюсь... прислушиваюсь... За столом... на столе... сидя за столом, спит У Нод. Селена сидит на табуретке у моей кровати – засыпает. Сан Пин, пошатываясь, выходит. Пытаюсь сесть, в полузабытье Селена удерживает меня, похлопывая по плечу... тихо-тихо.
– Тш-ш…
Это ж сколько мне нужно было пролежать, чтобы... «тш-ш»?
Я осторожно снимаю руку девушки, также осторожно сажусь. Да вроде всё хорошо... Встаю... Ведёт влево... Кладу руку на стену – холодную влажную стену пещеры. Пять вдохов, пять выдохов... Хорошо. Укладываю Селену в кровать, укрываю одеялом.
– Тш-ш…
У входа в комнату сидит девчонка.
– Ты кто, девочка?
– Посыльный, мой ярин!
– Есть кто... старший?
– В штабе, мой ярин. Я провожу. – Она подпрыгивает мне под руку и ведёт, как будто я... ранен, поддерживает и успокаивает: – Вот ещё пару шагов, и придём... Так, хорошо.
Я не мешаю. И вправду, так хорошо…
В штабе сидит Миха, десятник щитоносцев.
– Мой ярин, – при виде меня он встаёт, – сейчас Я Нода разбужу.
– Стой, не надо будить. Рассказывай, что происходит.
– Ну… – Миха осунулся. – Стены мы сегодня сдали, казармы... терем... катакомбы... час назад, в зале последнего боя... держали оборону.
– Почему держали?
– Они ушли.
– Ушли?
– Сначала атаковали, но там бесполезно... Враг сначала отступил, потом... стал закладывать проход.
– Ясно... значит... отдохнём... буди... Я Нода.
– Наши потери – сто семьдесят. Почти все лучники... семьдесят пять, арбалетчики – пятнадцать, ближники – восемьдесят... Ополчение... лучники – тридцать... ближники – двадцать и... скорее всего, ещё двадцать… – Я Нод говорил тихо, безэмоционально.
– Что значит «скорее всего, ещё двадцать»?
– Противник пробился через ворота... раньше расчётного... Мы ещё не закончили... э... отступление, возникла угроза, что нам перекроют пути отступления. Там были только... ополченцы под командованием Мас Яна…
– О-ох... Раненые?
– Проще... В строю пятьдесят ближников, ещё десять будет завтра... Остальным надо три-пять дней на восстановление.
– Хах... э... почему У Нод на... за столом спит?
Я Нод невесело хихикнул.
– Чтобы доложить вам... как вы очнётесь.
– Остальные сотники?
– Ар Ан – тяжёлый, Иа Тара – средне, Ка Тан дежурит в зале последнего боя.
– Вот вам и последний бой... Крайний, не последний.
Я Нод кивнул, типа пусть так.
– Твои предложения?
– Отбираю двадцать лучших, выберемся через пещеру дракона, ночью нападём на лагерь, убьём воеводу... с этой стороны, из зала разбираем завал – атакуем.
– Хороший план, но для чего?
– Без воеводы они ничего не могут.
– Мы без воеводы всю последнюю неделю.
– Да уж, результат не очень... Э... ну у нас есть вы, мой ярин!
– Который привел вас к результату... не очень.
– Мы ещё живы, значит путь не закончен.
– Думаешь, пройдёшь через лагерь?.. Там тысяч шесть. Даже если убьёшь воеводу…
– Ваши предложения, мой ярин?
У Нод с собранного мною совещания удалился. Он, конечно, хотел остаться, но так заразительно, зараза, зевал, что мои советники тоже начали.
– Первое – всем выспаться, второе – осмотреться, – тихо сказал я. – Через восемь часов повторное совещание, описать своё видение ситуации.
Мы собрались в моём кабинете: Я Нод, Сан Пин. Та Нош и Гер Арум. Селена тоже, можно сказать, была с нами – тихонько спала на кровати.
– Та Нош – выход из пещер, разбор завалов. Сан Пин – спать.
– После смерти отоспимся, – отмахнулся Сан Пин, очень медленно моргая.
– Гер Арум… Ну вы поняли – занять гражданских... полезным делом.
Повторное совещание состоялось через четыре часа. Я после первого был ещё бодр. Та Нош с Гер Арумом вроде как выспались и через три часа, с восходом, уже занялись своими делами. Я Нод готовил отряд. Сан Пин... Сан Пину некогда – раненые. Поэтому через четыре часа он пришёл ко мне за стимуляторами, которые отчего-то хранились у меня. С ним и Я Нод заявился по тому же поводу. Точнее, Я Нод вспомнил о стимуляторах, пришёл к Сан Пину, тот тоже вспомнил, и пошли ко мне. Я тоже вспомнил, достал камешек бодрости и пропустил через него поток.
Селена проснулась моментально, вскочив с кровати. У Сан Пина глаза прояснились, осанка, живость – эдакий Винни Пух на стероидах. Я Нод… как будто проснулся, ну, то есть внешне всё так же, он даже до этого не выглядел сонным, но сейчас и сам проснулся. Короче, раз уж все не спят, то можно и обсудить.
– Провианта на пять дней, воды на два дня, – доложила Селена, уставившись глазами в пол. Ладно, с тобой позже.
– Завалы разберём, – заверил Та Нош, – даже если до ближайшей развилки завалили... Дня три.
– Вы колодец искали. Нашли?
– Копаем... долбим... Скала – воды пока нет, никаких прогнозов. Но признаки должны быть... уже.
– Значит… твой план, Я Нод?
– Да, сейчас понимаю, он нам ничего не даёт. Разбираем завалы, атакуем по ночам, по-тихому, шаг за шагом.
– Ага, только воды нет, а еды на пять дней. Нет, Я Нод, твой план... хорош, только убивать воеводу буду я... днём... часа через три…
– Три-четыре дня, мой ярин, – возразил Сан Пин, – ваши раны серьёзны, мы с Гарри восстановили, что могли, но раны могут открыться в любой момент. Дня три минимум для... боя, минимум пять…
– Мой ярин? В чём же разница – мы убьём или вы?
– Я убью воеводу и возьму остальных в плен.
– Я бы посмеялся, – выдал Я Нод.
– Это может сработать, мой ярин, – поддержал меня Гер Арум, – ну, теоретически.
– Только через три дня, – заявил Сан Пин.
– Ваша задача, уважаемый целитель... Надо, чтобы я выдержал бой... через три часа... У меня есть... заём... и часа через четыре... с меня спросят…
– Не понимаю, – как-то вопросительно сказал Сан Пин.
– И не нужно. Бой через три часа... Все свободны... Я Нод, задержись.
– Не знаю, с чего начать. Идея может сработать. А может, и нет, мой ярин.
– А может, и не сработать, тогда... твоя задача – всех врагов убить.
– Уже нет сил смеяться, мой ярин.
– Слушаешь внимательно и запоминаешь…
Приземление – в моём стиле. Даже потратил на это один из пяти рывков. Рывок – это термин такой, медицинский. Сан Пин настраивал мой организм, задействовал некие механизмы, резервные, НЗ. Пять рывков – это пять ситуаций с полной выкладкой сил, пять действий на грани возможностей. Первый рывок – пережить резкий взлёт... Если бы Урр не готовил меня к резким взлётам… Все прошлые взлёты и падения – это была подготовка, мягкая, комфортная... Сейчас... один рывок на взлёт, и только поток позволил не делать этого двумя рывками.