Второй рывок – приземление, резкое, с хлопком и разлетающимися от потока воздуха всполохами... Воины, палатки, палатка воеводы – всё в радиусе двадцати метров сдуло, а в ста метрах – попадало…
Вражеский воевода довольно бодро выбрался из улетевшей палатки. Гер Арум – молодец, использовал все возможности для наблюдения и аналитические способности для... анализа. Прихрамывает на правую ногу. Либо левша, либо правая рука также повреждена. Использует её для малого щита. Оружие – короткий меч. Стиль боя – плавные переходы и резкие выпады. Броня – кольчуга. Упор на ловкость.
Ну, примерно так и было. Видимо, правая часть его сильно пострадала. Прихрамывал, рука чуть замедлена. Правая часть лица в шрамах, волос нет. Отращивает волосы с левой стороны и перекидывает на правую. Серая кожа, серые волосы, серые глаза…
– Ярин Север почтил нас своим присутствием. – В голосе его слышались усталость и радость.
– Как звать тебя, воевода ярина Слома?
– Маа Лав.
– Вызываю тебя на бой, воевода Маа Лав, до смерти.
– Зачем мне это, ярин Север? – Я уловил в его голосе... торжество. Да, он ждёт этого боя.
– Если ты победишь – убьёшь меня… Если я тебя убью – твои воины сдадутся, и я их пощажу, мы спасём многие тысячи жизней…
Я смотрел на воеводу и понимал его мотивы. Ему, конечно, не безразлична судьба его воинов, но ему нужно... меня убить. Это было видно с его первого взгляда на меня.
– Когда я тебя убью, мы убьём твоих людей, – сказал он. – Если ты убьёшь меня, мои воины убьют тебя.
Хм, ну вот и чего тут скажешь? Да и не охота говорить…
– Ты принимаешь вызов, воевода?
– Да, ярин... Готовься. Время? Оружие?
Я стоял, опираясь на посох-копьё, мою спину прикрывал дракон.
– Я готов.
– Палкой будешь драться?
– У меня ещё есть нож. – Я похлопал по бедру.
– Если ты победишь, мои воины дадут тебе пять минут, чтобы улететь. – Он кивнул, и ему принесли кулачный щит и короткий меч. – Приступим, ярин. Я ещё не обедал…
Жаль, что после своих манипуляций Сан Пин не дал мне стимуляторов, объяснив, что в моём положении они только во вред. Воевода двигался плавно, все его прихрамывания и медленная правая рука вплетались в движения, нивелируя.
Вокруг нас образовался полукруг воинов, а с другой стороны стоял мой дракон. Я покрутил посох в руке, разминая суставы. Первый выпад – и Маа Лав чиркнул меня заострённым краем щита по лицу. Неожиданно... воевода заулыбался. Искренне. До этого в свою победу он верил, видимо, теоретически…
Понеслась. Мы кружимся, сталкиваемся, останавливаемся, выпады воеводы – резкие, жалящие, но бьёт он пока в руки, не играет, прощупывает…
Еще одна царапина от щита, меч я отбиваю, а вот на щит... ещё не настроился.
Стоять... Вдох... Куда торопиться? Как говорит мастер копья: «Чем больше ты торопишься, тем сильнее замедляйся». Выдох. Этот темп мне не нравится. Я меняю стойку и легонько скольжу вперёд под удар щита и бью лбом в голову... Отлично. Хорошо, что он без шлема. Удар, уход, я замедляюсь, останавливаюсь, пропуская воеводу туда, где должен был быть я. Удар посохом по руке... отшаг... Замедляю бой. Меч летит сверху вниз, вдоль посоха, в кисть руки. Я сгибаю ногу в колене, отклоняюсь на сантиметр, посох идёт в противовес и бьёт по локтю. Удар не сильный, скорее прикосновение, но он мешает начать новый удар по горизонтали. Воевода отскакивает, разрывая дистанцию и избегая удара посохом в лицо... Взвинчивает темп, ускоряясь, кружась вокруг, ломает мой ритм... Вдох… Замедляюсь... мысли отсутствуют. Разворот на пятке, отклонение, щит идёт по кругу в паре миллиметров от моего горла. Удерживаю свой ритм, сбиваю ритм противника... Выдох... Маа Лав вновь отскакивает, меняет плавность на рваный ритм. Подскок, отскок, удар, щит, подскок, щит, удар меча. Меч отскакивает от посоха и бьёт плашмя по предплечью, болезненно... Нет, не плашмя... Минус рывок... Предплечье... потеплело... Рваный ритм мешает, сбивает. Бум – удар щитом в лицо... Отскакиваю я, удар плашмя, до звёздочек... Посох в развороте подсекает ногу воеводы, и того уводит вправо, давая мне возможность прийти в себя.
Да, рваный ритм боя мешает... изматывает. Враг ускоряется, сбивается... прилетает лицом в посох, отбивает посох щитом, но открывается для удара кулаком... Локтем в голову и ногой под колено – воевода падает, перекатывается от удара посохом... Так, а второй-то конец посоха с пикой я ещё не использовал. Воевода взрывается серией ударов – меч, щит, меч, меч сверху, щит. Я уклоняюсь и вновь попадаю локтем в голову, на этот раз удар нежёсткий, голову врага уводит вбок. Щит бьёт в бок, разрывая мне стёганку. Посох сверху вниз... удар по голове... нет, по плечу, вновь правому. Пытаюсь увеличить дистанцию – получается, воевода сам её разрывает... Минута боя?
Вдох... Усталости нет, поток идёт по телу, кроме правой руки и правого бока... Выдох... Мы кружим, отдыхая, навязывая свой ритм... А зачем, зачем мне его ритм? У меня есть свой... Замедляюсь... Вдох.
Воевода взвинчивает темп. Меч летает стремительными восьмёрками, щит проносится в сантиметрах от лица. Это его предел и темпом он меня не возьмёт – он это понимает.
В замахе враг разжимает крепление щита, и щит летит мне в лицо... Я отклоняюсь в сторону… Мало. Щит всё же задевает ухо... Но проблема в том, что я слишком отвлёкся, слишком отклонился. Слишком много «слишком», и мои ноги не успевают за руками, а меч Маа Лава летит в шею, а мой посох слишком далеко... Я разжимаю руки и принимаю меч на правую ладонь. Насыщаю руки потоком до предела, до плотности камня, и меч, разрубая мясо, скрежещет о кости. Оставшихся мышц хватает, чтобы сжать ладонь и дёрнуть меч на себя, вырывая его из рук и выводя воеводу из равновесия. Я не левша, и удар левой только слегка разворачивает моего противника, но этого достаточно, чтобы он упал мне в ноги…
Вдох, и мой кинжал покидает ножны... и снизу вверх входит мне под рёбра... Я отшатываюсь... Второй удар – в живот... Враг прижимает меня к себе, поворачивая кинжал в ране... Его разбитые губы растягиваются в улыбке…
Выдох... Боль... Рывок... Силы... нет... В каменеющей руке остатки потока... Я принимаю свою боль...
Бам – грохочет в голове. Поток иссякает... Бам – в голове предвестник отката. Сердце толчками выталкивает кровь из ран... Рывок... Остатки сил, потока я не собираю... Выбираю, откуда они покинут моё тело...
Рука, сложенная в копьё, входит снизу вверх... под рёбра. Бам – приближается откат, и мясо с пальцев руки остаётся на пробитой кольчуге, оголяя кости, острыми пиками пронзающие тело воеводы. Я загоняю руку по локоть... Бам – наступает откат, я сжимаю ладонь. Бам, бам... сжимаю сердце воеводы... Бам – откат высасывает меня... и забирает все силы, весь ядрёнпоток, всю жизнь, прогоняя чужую силу через меня…
Мы падаем... Кинжал, зажатый в руке воеводы, выходит из моего живота, я оседаю на землю... Выдох... как последний вдох... слабенький…
– Сдавайтесь, – хриплю я сквозь сломанные зубы и кровь.
Воины лишь решительнее сжимают своё оружие.
Бам... Последний удар сердца... последний такт потока, и я раскидываю откат на всех…
Дракон сломанной куклой рухнул на землю... Воины, окружающие нас, упали, искажённые болью.
Глава 24
– Он был хорошим товарищем и солдатом. – Слова застывали в воздухе, инеем оседая на подготовленное к погребению тело.
Серая хмарь неба прорезалась редкими лучами солнца. А люди… Люди всегда люди, часть из них реально скорбела. Но в основном, просто потому что так положено – прийти...
Это была моя первая командировка, когда я сопровождал тело погибшего товарища, отправленное его родным. Рассказывал, как он погиб, и тихо, но ожесточённо себя ненавидел... Отцы-командиры знали, что делали, отправляя меня с незнакомым мне, в общем-то, воином из другого взвода. Будь это мой подчинённый, я бы сломался... сломался раньше, сильнее, неотвратимее в тот день... Во мне что-то умерло, но что-то стало сильнее. Это что-то... я…