«Мадсен» убираю в баул, охранник ставит пломбу; вскидываю на загривок тяжеленную позвякивающую сумку и шагаю на выход.
— Давай помогу, — запоздало предлагает напарник.
Отмахиваюсь — ну его, при нашей разнице в росте проще самому тащить, быстрее выйдет.
— Лучше столик у Деметриоса закажи.
— Столик уже заказан, — вместо Руиса отвечает «Дон Кихот». — Надеюсь, вы не откажетесь отобедать с нами и решить кое-какие вопросы?
Мой английский достаточно хорош, чтобы уловить кой-какие нюансы. Оксбриджский[53] говор и нечастые для разговорной речи литературные обороты, товарищ либо натуральный «высоко летающий птиц», либо привык работать под аристократа. Отказаться — нет, можно конечно, а смысл? Хрен бы с ним с халявным обедом, но цапаться с серьезными деятелями на пустом месте, кому оно надо?
— Разумеется, — по-русски я еще мог бы попробовать общаться в манере недобитой большевиками знати, но по-английски нечего и пытаться, калибр слабоват. — Нам тоже кое-что любопытно понять, надеюсь, вы поможете.
В «Посейдоне» оружейный баул сдаем под охрану Андросу (он клятвенно заверяет, что из его хозяйства ничего пропасть не может) и усаживаемся все вчетвером в один из альковчиков. Деметриос обеспечивает на столе тунцовые стейки с рисом, непременный греческий салат, свежий белый хлеб и три графина — с пивом, вишневкой и холодной водой.
На правах старшего «Дон Кихот» представляется первым и называет имя спутника, ни разу лично меня этими именами не удивив. Саймон Толливер и Альберто Гарсия («просто Берт»), полевые исследователи флоры и, частично, фауны тропических и субтропических регионов (с большим трудом сохраняю каменную физиономию; нашлись понимаешь романтические жюльверновские первопроходцы, ради высокой науки лезут аж в иной мир, откуда нет возврата…), специально для путешествия, зная предварительные наметки по местным условиям, приобрели редкую модель джипа «Golden Eagle»[54] (а при переводе мы с этой пернатой твари обдерем все золото и законно обзовем «беркутом»[55]) окраски «аризонская пустыня»…
— Руис, а у тебя какая модель?
— Ручная сборка, — ответствует он, — запчасти выискивал по трем штатам, а после половину подгонял напильником и молотком. С трейлером примерно так же. И красил сам по трафарету.
Да если бы и в салоне: аризонскую пустыню от марсианской и вживую не всякий отличит, а уж в расцветке автомобиля…
— Позвольте вас заверить, господа, — Толливер переворачивает руки ладонями вверх, изображая искренность, вот только блекло-серые глаза его ни на градус теплее не становятся, — мы совершенно не в претензии, в создавшейся ситуации ни вашей вины, ни какого-либо умысла нет и быть не может. Но совпадение представляется мне настолько интересным, что я хотел бы сделать вам одно предложение, если наши планы на будущее могут иметь точки соприкосновения. Разрешите полюбопытствовать, как вы в данное время видите себе дальнейшую вашу жизнь в Новой Земле?
На сей экзистенциальный вопрос отвечаем честно: скрывать нечего, а предложение можно по крайней мере выслушать. «Санчо Панса», то бишь Берт Гарсия, широко улыбается; Толливер наклоняет голову.
— Благодарю за откровенность. Что вы скажете, если время от времени вас будет предложено поменять место временного пребывания?
Руис хмурится; я, кажется, намек понял, но все же…
— Можно подробнее?
— Скажем, вы нашли себе подработку в Порто-Франко, но потом получили весточку, быстро закрыли свои дела и при первой оказии отправились в Форт-Рейган, чтобы начать там с чистого листа. А через какое-то время по получении следующей весточки отправились в Нью-Одессу, где ведете себя в той же манере. Чем заниматься, на кого работать, каким путем отправляться — решаете сами, с нашей стороны ничего противозаконного не требуется. Таких подробностей, полагаю, достаточно?
— Наживка, — фыркает Руис.
Блекло-серый взгляд Толливера чист и безмятежен.
— Ловушка для дураков, — вспоминаю я киноклассику с Пьером Ришаром.
— Нечто в этом роде. Возможно. Итак, ваш ответ?
Переглядываемся. Там, за ленточкой, сразу ответил бы «нет», но здесь, не чуя почву под ногами… Как и у кого Толливер и Гарсия, прибывшие через несколько часов после нас, выяснили местные реалии — пес его знает, но они их себе представляют достаточно подробно, чтобы строить далеко идущие планы. Насколько хороши построения — другой вопрос, но завязаны-то на сии планы в принципе они, а не мы.
— Одно условие и один вопрос. Условие — в любой момент мы можем, получив весточку, сказать «нет» и просто заняться своими делами, как если бы нынешнего разговора не было. А вопрос — сколько?
53
Оксбридж — нарицательное именование всех старинных британских университетов, как Оксфорд+Кембридж.
55
Птица, у нас именуемая беркутом, в линнеевской таксономии зовется Aquila chrysaetos, т. е. «Золотой орел», каковой термин в соответствующем переводе перешел в т. ч. в английский язык…