Спасибо, друг, не забуду. И знакомы с барышней аж полтора дня — а ведь расставаться не хочется ну совсем.
— Сара, вроде на берегу какая-то закусочная есть? — вспоминаю вчерашний ночной пейзаж, кажется, там присутствовал киоск с тентом а-ля шашлычная.
— Ага, Деметриос хозяйствует — когда сам, когда помощника отправляет.
— Тогда сходи переоденься в пляжное и встретимся прямо там. Я быстро.
— Ну смотри, жду.
Устанавливаем над лобовым стеклом джипа полусобранное крепление, потом я лечу в номер — переодеться — на пляж. Задрапированная в золотистое парео Сара как раз болтает со скуластой девицей за стойкой — кажется, это она вчера вечером в «Посейдоне» Деметриосу помогала, — а та собирает на блюдо дюжину мини-шашлыков на деревянных шпажках. Судя по запаху, вперемежку баранина и разновсякие овощи. Так и быть, один шашлычок украду себе, чтоб барышне потом было легче плавать…
Плаваем, загораем, потом Сара приглашает к себе на рюмку чая, я всячески расхваливаю ее апартаменты — даром что служебные, действительно толковая квартирка организована, сам бы от подобной не отказался что здесь, что на Старой Земле, — ну и дальше проводим время самым приятным образом.
Знаю, вечно так нельзя. Дольше трех местных суток на Базе без особого разрешения проводить не положено. А если б и было разрешение — нельзя так, не встав на собственные ноги, пускаться в безоглядный загул, и неважно, что в нашем случае этот «загул» особо не включает выпивку, а седативные средства исключительно натуральные… Все равно нельзя.
И барышня прекрасно это понимает, не задавая лишних вопросов. Сегодняшний день еще наш, а что будет завтра, сам Маниту не ведает, потому как верховный индейский бог, чьим попущением шаманы Великих равнин прозревали грядущее, остался на этих самых Великих равнинах за ленточкой. Но пока…
Пока — день наш, и мы им пользуемся.
Поднимаемся в совершеннейшую рань. Шлепаем на пляж. Песок прохладный, а вода теплая. Чуть омочив ножки, стоим в обнимку, глядя на светлеющий восточный горизонт.
Воздух прозрачнее оптического стекла.
За миг до рассвета там, где синева океанских просторов переходит в синеву небес, вспыхивает зеленый луч.
У древних на Старой Земле — символ удачи и благосклонности высших сил. А у нас — тоже пусть будет символ удачи. Которую может поймать только тот, кто заранее знает, где и кого ловить…
Нет, прямо сейчас у меня в руках не удача. Сокровище — согласен, счастье — тоже да, только пока еще не «мое сокровище» и не «мое счастье». Не могу я ее пока называть так. Сперва нужно или поймать удачу, или иным способом встать на ноги. Чтобы было где хранить свое сокровище и пестовать свое счастье.
«Вот это уже план», выражаясь словами Алисы со старой пластинки.[56]
— Ехать готов? — интересуется Руис, выглянув из трейлера.
Смотрю на Сару, она на меня. Расставаться не хочется. А — надо.
Она опускает веки и сжимает мою руку.
— Готов, — киваю. — Позавтракаем, с собой чего соберем, и вперед.
— Вот и ладно, а то до Порто-Франко двести миль по карте, места незнакомые — часов на шесть можем застрять.
Сара провожает нас до блокпоста, всей массой вешается мне на шею, крепко целует под одобрительный свист орденского патрульного у шлагбаума, и требует:
— Найдешь себе место в новом мире — дай знать. Приедешь, буду рада, но по крайней мере пиши.
— И напишу, и приеду, — обещаю я. — Жди.
Она снова стискивает меня в объятиях, мягких, но крепких; потом отталкивает.
— Все, езжай, а то не отпущу. — Переходит на английский. — Руис, удачи вам.
Напарник светским жестом приподнимает свое сомбреро.
Патрульный поднимает перед нами шлагбаум, Руис проезжает немного вперед и останавливается на площадке, которую держат под прицелом два броневика. Выволакиваю оружейный баул, патрульный кусачками разламывает пломбу.
— Валяйте, парни, можете доставать свои игрушки и снаряжаться.
Сара еще раз машет рукой и уходит. Проводив ее взглядом, все же возвращаюсь к насущным делам.
Кобуру с «жандармом» Руис цепляет на ремень, рядом закрепляет свой боевой нож; в испанский карабин сразу вгоняет обойму и устанавливает его впереди-слева. Проверяет, надежно ли держит крепление, кивает.
56
Цитата из аудиоспектакля «Алиса в стране чудес»; принадлежит она, однако, не Алисе, а «рассказчику» — Додо.