Дракон схватывал все на лету. Он провел у охотника всего четыре дня, но с каждым часом становилось все яснее, что ничему новому научиться уже не сможет. Э'рт и Шадер шли по лесу, проверять одну из ловушек, при этом дракон ломал голову, пытаясь понять, как же сказать человеку о том, что обучение пора заканчивать.
Поглощенный своими мыслями, он не замечал ничего вокруг, а когда он все же услышал злобное рычание и заметил выходящего из кустов огромного снежно-белого ашхарана, было уже поздно.
Ашхаран… Огромный зверь, в холке достигающий полутора метров, обладающий внушительного размера зубами, охотящийся на все, что бегает, ползает или летает. Они могли напасть даже на драконят, генерируя магические всплески, которые позволяли без особого труда справиться с небольшим дракончиком. Против взрослых, конечно же, зверю противопоставить нечего. Впрочем, водились ашхараны только в лесах южной части Шенара, а на данный момент от немаленькой популяции осталось только несколько особей.
— Прародитель, за что? — прошипел он под нос, медленно отходя назад. Было очевидно, что справиться с этим гигантом в человеческом облике невозможно.
— Боги, за что? — в один голос с ним произнес охотник.
Для человека сомнений в скорой смерти уже не осталось. Встречи с ашхараном не желают даже самому заклятому врагу, а уж те, кому пришлось увидеть этого зверя, рассказать о том никому не смогли.
— Этот зверь тебе тоже друг? — тихо поинтересовался Шадер. — Может, как с кассарой с ним…
— Ашхаран враг. Он убийца, — коротко отрезал Э'рт. Сейчас он мучительно раздумывал, стоит ли превращаться в дракона на глазах у человека. И что с этим самым человеком потом делать? Потому что в своем нынешнем человеческом облике он не соперник древнему зверю.
Тем временем зверь никак не мог выбрать, которую из жертв убить первой. Он переводил взгляд с Э'рта, в одном взгляде которого чувствовалась непонятная опасность, на Шадера, боявшегося до дрожи, и этот страх приятно щекотал нервы ашхарана. Но снова и снова он возвращался взглядом к Э'рту, который не боялся. Совсем. Как будто знал, что никакого вреда ему не причинят.
Взгляды зверя и дракона столкнулись. Голод в одном, стальная решимость — в другом. Мгновение — и столкновение неизбежно. Но…
Зашуршали кусты, на короткое мгновение отвлекая на себя внимание всех, и оттуда выпрыгнула кассара, мягко приземлившись между зверем и драконом.
Ашхаран отпрянул. Схватка с кассарой однозначно закончиться не могла: бывали случаи, когда юркая кошка убивала его собратьев, бывало и наоборот. Именно эта кассара внушала еще большие опасения, чем странный человек, который не боялся. Глухо рыча, зверь убрался назад в кусты, и, треща ветками, удалился на поиски другой добычи.
Э'рт улыбнулся, опустился на колени, обнял кассару и, зарывшись лицом в сверкающую черную шерсть, принялся урчать ей на драконьем слова благодарности.
— Я никогда не видел, чтобы кассара защищала человека… — прошептал охотник. — Так не бывает.
— Говорил же, она — друг, — Э'рт перевел взгляд на охотника. — Кажется, мне пора двигаться дальше, Шадер. Оставаться на месте подобно смерти.
— Иди. Если что, всегда сможешь стать охотником-одиночкой, — он усмехнулся. — Но лучше найти свое место среди людей.
Несколько часов спустя по окраине леса шли двое — дракон под видом человека и черная кассара.
Мысль о мальчишке-драконе не давала Кэрту покоя. Уже много десятков лет он искал сородичей, надеясь, что возродить расу все же получится, что он не последний, умеющий принимать истинный вид. И вот его мечта исполнилась. Мальчишка получил направление, возможность скрыться от охотников, но все же было почему-то жаль, что он решил примкнуть к Мечу и Хранителю, а не к нему.
И все так же пристально он наблюдал за девушкой-воительницей. Эанга. Она не была магом, в этом дракон не сомневался, но вот откуда взялась та странная сила, которая позволила ей призвать меч на пиратском корабле? Даже Дар не высказал никаких конкретных предположений, а уж он-то помнил все, что каким-то образом могло быть связано с магией.
Ехать вместе они не договаривались, но дракон чувствовал, что ему совсем не стоит оставлять девушку в одиночестве. Воительницы хоть и славились своим искусством, все же были не бессмертны. Ему не раз приходилось хоронить подруг, умерших на его руках, и очень не хотелось, чтобы и ее постигла та же участь.