Стрела все еще торчала в плече, и появляться в таком виде перед людьми могло оказаться опасным. Дотянувшись до древка, он левой рукой вырвал стрелу, едва удержавшись от крика. Кровь снова хлынула из раны.
Хотелось лечь на землю и не двигаться, только вот такая роскошь легко могла стоить жизни. Келас открыл глаза и тут же взгляд его упал на большой лист. Он не помнил, как этот лист назывался, но был уверен, что им часто лечат раны. Сорванную траву он прополоскал в реке и просунул под рубашку.
Кое-как поднявшись на ноги, юноша побрел прочь от берега. Очень скоро ему попалась дорога, но он даже не обратил на нее внимания, скрывшись в леске. Дорога могла вести к недавно покинутому замку, да и погоня могла двигаться именно по ней. Только вот сколько он сможет протянуть без помощи?
Неизвестное растение, как ему и полагалось, быстро остановило кровотечение, к тому же он почти сразу наткнулся на поляну, усыпанную спелыми ягодами. Нехитрая еда, но и она была необходима усталому юноше. Здесь же, на поляне, он и уснул, не в силах бороться с усталостью.
Разбудили его тихие голоса. Он насторожился, но глаз не открывал, желая для начала узнать, кто именно его обнаружил.
— А я говорю, тать! — прошептал мальчишеский голос.
— А я говорю, нет! Не видишь что ли, он ранен? — отвечала, несомненно, девочка.
— Ну и что? Может, ему отпор дали?
— Тогда где его оружие?
— Потерял.
— Ну и злой же ты!
Мальчика только усмехнулся.
— Лучше быть злым, чем мертвым. Эй, тать, просыпайся!
Келас открыл глаза и попытался сесть. Удалось это ему не сразу. Только прислонившись к дереву, под которым он спал, и, уняв непонятную дрожь в правой руке, он смог рассмотреть детей.
Брат и сестра. Их сходство бросалось в глаза сразу. Оба высокие, светловолосые, с пронзительно-синими глазами. Самые обычные крестьянские дети. Только вот в глазах мальчики он уловил недоверие и опаску, во взгляде же девочки было только сочувствие.
— Кто ты такой? — начал допрос мальчик, сжимая в руке свой единственный «аргумент» — большой острый нож.
Ему не ответили.
— Ты будешь отвечать?
Он отрицательно покачал головой, заставив мальчишку оторопело заморгать. Впрочем, он быстро собрался.
— Почему?
Ему снова не ответили.
— Слушай, ты…
— Подожди, Ас, — девочка положила ладонь на плечо брата и обратилась к Келасу. — Ты можешь говорить?
Отрицание.
— Вот видишь! Думаю, он сам был бы рад что-то сказать. Если бы мог… Я права?
Утвердительный кивок.
— Мда. Ну и что нам с ним делать? Отвести тебя в селение?
Отрицание.
— Объяснишь?
Пожатие плечами.
— Ас, придется угадывать. Ты прячешься?
Кивок.
— От татей?
Отрицание.
— Но от кого тогда? — дети переглянулись и ненадолго задумались.
— От хозяина замка Цартер? — спросил Ас.
Кивок.
Они снова переглянулись.
— Что он с тобой сделает, если поймает?
Воображаемый кинжал ударил в сердце.
— Ты его слуга?
Отрицание.
— Ну вот видишь, как все сложно… — девочка вздохнула. — А ты — «тать, тать»… Вести его в село, понятно, нельзя. Только сегодня проезжали воины из замка, наверное, как раз его и искали. Но помочь надо.
— Пожалуй, — все же согласился мальчик. — Ты сможешь вылечить его рану?
— Откуда я знаю? Мне сначала надо посмотреть. Позволишь?
Келас отодвинулся от дерева. Девочка приблизилась, осторожно подняла рубашку, стараясь не задеть рану, улыбнулась, увидев лист.
— Ты молодец, что догадался покой-траву приложить. Только лист давно сменить надо… Ас, найди покой-траву.
— Сейчас, — мальчишка немедленно исчез в зарослях.
Тонкие пальцы аккуратно сняли уже завядший лист и пробежались по воспаленной коже.
— Так… Воспаление… Это покой-трава снимет. Слушай, ты уверен, что наконечник не остался внутри?
Отрицание.
— Вот и мне так кажется… Это плохо, очень плохо… Вытащить-то я смогу, но ты выдержишь? Это ведь больно.
Тяжелый вздох.
— Ты прав, деваться тебе некуда. Только мне нужно будет сходить в деревню. Делать такое подручным ножом я стала бы только в самом исключительном случае.