Минута тянулась за минутой, но ничего не происходило, только Зен, тихо шептал себе под нос, словно заклинание, короткую фразу: «Я верю, я верю, я верю…»
Вдруг словно легкий ветер пронесся мимо людей — и Кэрт упал на колени, тяжело дыша и прижимая к груди что-то, завернутое в его рубашку. На спине воина зиял длинный порез, из которого хлестала кровь.
— Успел… — только прошептал он, передавая сверток Дартену. — Покажите ее тарикам. Побегут, как…
Договорить он уже не мог — сил не хватило. Прижавшись к земле, теряя сознание, он все же успел произнести несколько слов. Но услышал его только Зен, а он не придал значения словам, когда отец развернул сверток. В нем оказалась голова — голова хана Лера.
Кэрт оказался прав — стоило показать эту голову тарикам, как войско замерло на месте, не сводя взгляда со своего бывшего талисмана. Наконец, от него отделились несколько всадников, направившихся к воротам. Остановившись неподалеку, они потребовали голову их повелителя.
— Придите и возьмите, — ответил староста.
Те переглянулись, и один из них, пришпорив скакуна, направился к воротам селения. Ждать долго ему не пришлось, Дартен без лишних вопросов отдал завернутую в ту же рубашку голову. Воин только поклонился.
— Мы не придем на ваши земли больше.
— Так будет лучше, — согласился староста.
Вскоре войско начало спешный отход — подальше от страшного селения, где живут люди, не побоявшиеся посягнуть на боевую удачу в лице хана. Прошло совсем немного времени, и они скрылись за горизонтом. Но на них никто и не смотрел — люди думали, что делать с их спасителем, по-прежнему пребывавшим без сознания.
— Что за мысли поганые? — рассвирепел Дартен. — Он за нас чуть жизнь не отдал, а вы — чудовище, чудовище! Да какое он чудовище, коли у нас под ногами валяется! А ну все по домам, работы у вас мало, коли лясы точите!
Не осмеливаясь ослушаться грозного старосту, мужчины и юноши быстро разошлись по домам. Жизнь в приграничье давно научила их быстро возвращаться от дел военных к мирским. Так, попрятав оружие до следующих смутных времен, люди принялись за каждодневный труд.
— Пап… А как же Кэрт?
— Как-как… Домой снесу, мамка с Мариткой выходят.
— А он не…
— Нет, — Дартен улыбнулся. — Все с ним будет хорошо, уж поверь старому солдату.
И верно — воин пришел в себя еще до заката. Слабо улыбнулся Маритке, сидевшей около его кровати. Взгляд его упал на тяжелый сверток зеленого шелка.
— Отец привел в порядок твой меч, — тихо сказала она, и слезы полились из ее глаз. — Спасибо тебе, Кэрт, спасибо за все!
— Не плачь, — он осторожно стер слезинки. — Не надо плакать.
— Ты… тебя…
— Таков путь воина. Он редко переплетается с путем барда, но такой уж я оригинал. Не надо плакать, все уже хорошо. Тарики долго не осмелятся появиться в этих краях.
— Ой, да что тарики… — девушка снова всхлипнула и опрометью бросилась из комнаты.
— Девушки… — улыбнулся мужчина, глядя ей вслед. — Странные существа.
— Будет своя дочь, узнаешь, — возникший на пороге Дартен добро улыбнулся. — Это была самая странная война в истории этой деревни. И очень действенное опровержение изречения какого-то военачальника «один в поле не воин». Ты как?
— Жить буду. Только мне кажется, что будет намного лучше, если я сегодня же уберусь отсюда подальше. Селяне вряд ли в восторге от того, что я все еще здесь.
— Да уж, напугал ты их знатно. Ничего, переживут, у страха глаза велики.
— И тем не менее. Мне нужно еще пару часов, чтобы как-то восстановиться, и потом я уйду. Поверьте, так будет лучше и для вас, и для меня.
— Парень, а ты на ногах-то стоять можешь?
— Вполне, — спокойно сказал Кэрт. — Уж что-что, а контролировать себя я отлично умею. В нашем деле без этого никак.
— Ну смотри сам, парень. Смотри сам.
Олер только закатился за горизонт — а бард уже был на ногах, собираясь в дорогу. Меч аккуратно был упакован и спрятан так, что заметить его было невозможно, небольшая походная сумка набита всякой снедью, которую собрала заботливая Вария. Кэрт был готов навсегда проститься с этой семьей, которая так запала в его сердце, но что-то его остановило — на какое-то мгновение. Засунув руку в сумку, он нащупал нежную, тонкую ткань — и в его руке оказался тот кусок зеленого шелка, который еще недавно укрывал его меч. Воин подошел к растерянной Маритке и накинул его, как шарф, ей на плечи.
— Я всего лишь простой бард… Пусть этот шарф будет моим скромным подарком на свадьбу, ага? — он улыбнулся.
Дартен только крякнул, прикинув стоимость «скромного» подарка, но, предупрежденный строгим взглядом, промолчал.