В неподвижном состоянии он почти не испытывал боли и на минуту почувствовал облегчение. Но через мгновение пульсация возобновилась. Дверь хлопнула, и послышались торопливые шаги.
Дженни, с горящим лицом, появилась слева, из под широкой арки. Мокрый «хвостик» волос торчал у нее на затылке. Она была в простом оранжевом платье – резкое цветовое пятно на фоне приглушенных тонов гостиной. Десейн вдруг вспомнил, как однажды говорил Дженни, что оранжевый – его любимый цвет. И это почему-то заставило его насторожиться.
– Гил! Что с тобой? – спросила она, остановившись напротив его кресла.
Десейн сглотнул.
Дженни увидела его расстегнутую рубашку, перевязь на шее, кончик повязки и вдруг, упав перед Десейном на колени, положила голову ему на колени и крепко обхватила его руками. Он понял, что Дженни плачет, и слезы текут ручьем по ее щекам.
– Послушай, Дженни! – начал он и замолчал.
Ее искренние слезы ввергли Десейна в замешательство. Он ощутил чувство вины, словно в чем-то предал Дженни, и это чувство побороло и боль, и усталость.
Дженни взяла его за левую руку и приложилась щекой к его ладони.
– Гил! – прошептала она. – Давай поженимся! Прямо сейчас!
А почему бы и нет? Десейн, в принципе, был к этому готов. И, вместе с тем, чувство вины его не отпускало. Оставались без ответа кое-какие вопросы. Не была ли Дженни приманкой в поставленной для него ловушке? Если да, то известно ли ей об этом? Знает ли сидящая на крючке насадка, что ее используют для привлечения форели?
Слева из-под арки раздалось тихое покашливание. Дженни отстранилась, но руки Десейна не отпустила. Он поднял голову и увидел Пиаже. Доктор переоделся в синий смокинг, который сделал его еще больше похожим на китайского мандарина. Он немного наклонился, явно получая удовольствие от того, что видит, но смотрел внимательно и задумчиво.
Позади Пиаже, освещенная янтарного цвета канделябрами, открывалась столовая с овальным столом посередине. Стол был накрыт белоснежной скатертью, и на нем сияли хрусталь и серебро.
– Дженни! – произнес Пиаже.
Та вздохнула, неохотно отпустила руку Десейна и, отойдя в сторону, села с ногами на зеленый диван.
Десейн ощутил запах жареного мяса с чесноком и почувствовал, насколько он голоден. Обостренное обоняние сразу распознало в доносившихся запахах еды соблазнительный аромат сыра от Джаспера.
– Полагаю, нам следует обсудить вашу странную предрасположенность к участию в несчастных случаях, – сказал Пиаже. – Не возражаете, Гилберт?
– С удовольствием, – отозвался Десейн.
Он внимательно наблюдал за доктором. В голосе и самой манере Пиаже сквозила осторожность – доктор колебался, нужно ли слишком глубоко погружаться в тему, и его нерешительность была вызвана не только опасением, что он как хозяин может обидеть гостя, но и чем-то иным.
– Часто вам приходилось попадать в болезненные ситуации? – спросил Пиаже.
Задав этот вопрос, он пересек комнату и сел в мягкое кожаное кресло возле Дженни. Устроившись, он посмотрел на него через плечо Дженни, и Десейну вдруг пришло в голову, что доктор намеренно выбрал эту позицию, чтобы таким образом заключить с Дженни союз против него, Десейна.
– Так как? – произнес Пиаже.
– А почему бы нам не обмениваться ударами? – улыбнулся Десейн. – Вы отвечаете на мой вопрос, а потом я – на ваш.
– Вот как?
Пиаже довольно улыбнулся – шутка пришлась ему по душе. Обеспокоенной выглядела только Дженни.
– Каков же ваш вопрос? – спросил Пиаже.
– Договор дороже денег, – произнес Десейн. – Сначала я отвечу. Вас интересует, часто ли я попадаю в болезненные ситуации. Часто ли со мной происходят несчастья? Нет. То есть не происходили, пока я не приехал сюда. До этого был единственный раз – когда мне было восемь лет, я упал с яблони.
– Понятно, – кивнул Пиаже. – Теперь ваш вопрос.
Дженни, нахмурившись, отвернулась.
Горло у Десейна вдруг пересохло, и, заговорив, он уловил в нем легкую хрипотцу:
– Как умерли те два исследователя, что приезжали до меня?
Дженни резко повернулась к нему.
– Гил! – гневно выпалила она.
– Спокойно, Дженни, – сказал Пиаже.
Жилка нервно забилась на его левой щеке.
– Вы идете по неверному следу, молодой человек, – заметил он. – Мы здесь не дикари. В этом нет необходимости. Если мы хотим, чтобы кто-нибудь нас покинул, он нас покидает.
– И вы хотите, чтобы я тоже вас покинул?
– Дженни этого не желает. Но вы задали два вопроса и задолжали мне один ответ.