Он лежал, прокручивая эту мысль в своем сознании. В нем прорезалась такая острота ощущений, что казалось, он способен дотянуться и прикоснуться к Дженни даже теперь, когда, отпустив его руку, она отошла и оставила его лежать одного. В этой остроте восприятия не было ничего от телепатии. Скорее это был невидимый, но стойкий контакт со всеми, кто его окружал. Это было и в озере, в котором они плавали. Когда один из них касался воды, другие знали про это.
Господи! Во что же Джаспер способен превратить этот мир, подумал Десейн.
Мысли его не были спокойны, они бушевали, насылая пенящиеся волны на озеро обретенного взаимопонимания. Все это было крайне опасно. Десейн попытался отвлечься. Он вспомнил, как и зачем тут очутился, но теперь он видел свою задачу в совершенно иной перспективе. Чего хотели пославшие его сюда люди? Доказательств.
Однако Десейн не мог сосредоточиться на том, что они желали получить. Потому что среди доказательств должна была оказаться и машина Джерси Хофстеддера, и особая, унаследованная от первых янки сдержанность этих людей.
Десейн вдруг обнаружил, что друзья Дженни теперь замечают его. Они смотрели на него, смотрели прямо; они с ним разговаривали. А когда он захотел встать и подойти к большому костру, который они соорудили, чтобы уберечься от вечерней прохлады, несколько сильных рук, не дожидаясь его просьбы, подхватили его и помогли добраться до огня.
Наступила ночь.
Десейн сидел на одеяле около Дженни. В темноте кто-то негромко играл на гитаре. Луна высветила половину озера, оставив на другой его стороне темное пятно, которое лежало, подобно тяжелому черному камню. Рябь, поднятая вечерним бризом, омывала камень, и казалось, если темнота отступит, на ее месте засверкают огни волшебной страны фей.
Дженни прижалась к Десейну и прошептала:
– Ты уже лучше себя чувствуешь, я знаю.
Он молча кивнул.
Около озера горели факелы – люди закрепляли лодки на ночь. Кто-то протянул Десейну бутерброд с изрядной порцией Джаспера. Он принялся есть, не сводя глаз с факелов и костра, которые отбрасывали алые отблески на окружавшие озеро деревья. От них тянулись причудливые тени, а в небо, к самой луне, поднимались голубиные крылья дыма. Неожиданно для самого себя Десейн сунул в карман кусочек бутерброда.
По причине, которую он вряд ли смог бы себе объяснить, Десейн вспомнил, как в один из дней, после того, как Дженни уехала из университета, начался дождь. Он тогда высунул руку из окна, чтобы поймать несколько дождинок, и увидел лужайку под окном, усыпанную крупными каплями – словно кто-то разорвал жемчужное ожерелье и разбросал жемчуг в траве.
Внезапно ветер над озером изменился и направил на них дым от костра. Тот попал Десейну в глаза, в горло, и это напомнило ему, что здесь, рядом с ним сидит и ждет Дженни. Подумав о ней, он потянулся и поцеловал ее в губы. Это был долгий поцелуй, полный гитарной музыки, воспоминаний о дожде и аромата дыма. Как я смогу все это объяснить? Селадор решит, будто я сошел с ума, подумал он.
Дженни пошевелилась в его объятьях, погладила его шею.
– Давай поскорее поженимся, – сказала она.
А почему бы и нет? Я же теперь сантарогиец!
Но эта мысль вдруг наполнила душу Десейна страхом, пронзила болью его грудь и заставила Дженни содрогнуться. Она отстранилась, и Десейн увидел в ее глазах тревогу.
– Все будет хорошо, – произнесла она.
Тем не менее волнение звучало в ее голосе. А Десейн увидел в наступившей ночи и угрозу. Гитарист издал неверную ноту и умолк.
Луна добралась и до темной стороны озера, но ее свет не открыл дорогу в волшебную страну – просто стало больше воды, больше деревьев.
Ночь принесла с собой холод.
Дженни вновь прижалась губами к губам Десейна.
Он знал, что любит ее. Для него это было единственное, что имело значение. Но волшебство ночи исчезло, растворившись без остатка. Десейн чувствовал, что стал жертвой безумия, и оно оставило на нем свой отпечаток.
Когда Дженни отстранилась, он прошептал:
– Я хочу, чтобы мы поженились. Я люблю тебя, но… мне нужно время. Мне нужно…
– Я знаю, милый, – ответила она и погладила его по щеке. – Времени у тебя – сколько угодно.
В голосе Дженни вновь зазвучала отстраненность. Десейн ощутил, какая наступила холодная ночь.
Неожиданно все зашевелились, поднялись и направились к грузовику.
– Пора обратно, – сказала Дженни.
Обратно – это куда?
Она поднялась и помогла встать Десейну. Выпрямившись, он почувствовал головокружение, но Дженни удержала его.
– Может, покажешь голову дяде Лоренсу? – предложила она.