Хотя это был всего лишь жест. Жест символический. Даже если посылка дойдет, тот Джаспер, что в ней находится, выветрится, исчезнет. Для Десейна это был жест отказа от той части собственного «я», которая принадлежала долине.
Интересно, Бурдо делал то же самое? Какими, любопытно было бы узнать, посылками отец Уиллы обменивался с Луизианой?
Посылка Селадору – это как камень, который заведомо неспособен попасть в цель. Десейн вспомнил, как, будучи ребенком, однажды бросил кусок гранита в серого кота. Он сидел в саду своей тетушки. Неожиданно умолкли птицы и невесть откуда появился серый кот. Десейн бросил камень, но кот находился слишком далеко, и камень не причинил ему никакого вреда. Таким серым котом был Пиаже.
Тот кот, что гулял в саду, посмотрел на Десейна, слегка удивился, оценил ситуацию и продолжил охоту, выказав оскорбительное презрение ко всевозможным мальчикам и камням.
Внезапно Десейну открылась некая истина, настолько пронзительная, что замерцали небеса. Он понял, почему так одинок.
Он никому не принадлежал – никакой группе людей, никакой совместной деятельности, которая избавила бы его от необходимости принимать решения, способные своей тяжестью раздавить одиночку. Какие бы решения он ни принимал и к каким бы последствиям они ни вели, это были его, личные решения. И в результате на Селадора, чей агент не справился с заданием, падет гнев его начальства, университет лишится щедрого гранта, а столь уникальное место, как долина Сантарога, канет в небытие.
И все – из-за решения, из-за жеста, который сделает стоящий на горячем песке среди холмов одинокий человек, чей ум погружен в нелепые фантазии об одинокой вороне и сером коте.
Наступил момент важных действий, но единственное, что смог придумать Десейн – это забраться в фургон и поесть.
Фургон издал протестующий скрип, стоило Десейну поставить ногу на его подножку. В сжатом пространстве фургона он принялся готовить что-то из порошковых яиц. Голод терзал Десейна, однако мысль о еде была ему противна. Он знал, чего хочет. Он пытался сбежать от этого, но жажда получить желаемое острой болью вонзилась в самую его суть. И этим желаемым был Джаспер.
Глава 9
Когда стемнело, Десейн включил светильник, закрепленный на стенке фургона, и взялся за свои заметки. Он понимал, что ему нужно занять голову, но сосредоточиться не мог – отвлекали запахи запустения, доносившиеся с парковки. Фургон «Кемпера» был крошечным миром с четкими границами, однако и они не могли отсечь простирающуюся снаружи вселенную. Через окно Десейн посмотрел на звезды – яркие дыры, пробитые в темной пустоте. Они лишь усиливали ощущение одиночества. Он отвел взгляд.
Итак, записи…
На поверхности сознания возникали одни и те же вопросы.
Где дети?
Какой сбой в работе Джаспера ведет к появлению зомби?
Каким образом население целого города может быть на уровне подсознания заражено желанием убить одного человека?
Какова сущность Джаспера? Что это такое? Каковы эффекты воздействия Джаспера на химию человеческого тела?
Десейн понимал, насколько опасны эти вопросы для того, кто осмелится их задать. Это были вопросы, но в них содержался и ответ. Сама постановка этих вопросов, само расследование, которое он ведет, являлись причиной того, что город хочет его убить.
Нет, я должен задать эти вопросы, сказал Десейн себе, и получить все ответы. Но как только это произойдет, сможет ли он вернуться и рассказать эту историю Мейеру Дэвидсону и его компании?
Даже если он получит всю информацию и захочет передать им полный и честный доклад, позволит ли ему это сделать сама долина Сантарога?
Против него работали столь мощные силы, что по сравнению с ними он был разве что свечой, мерцающей на ветру.
Услышав шаги на песке, Десейн выключил свет, открыл дверь и выглянул наружу. Призрачная, размытая темнотой фигура – не то женщина в светлой одежде, не то невысокий мужчина в пальто – приближалась от шоссе по проложенным к парковке колеям.
– Кто здесь? – спросил Десейн.
– Гил!
– Дженни?
Десейн спрыгнул с подножки, чтобы встретить ее.
– Я думал, ты не сможешь приехать, – сказал он. – Ты же говорила…
– Пожалуйста, не подходи ближе, – попросила она, остановившись в десяти шагах от него.
Десейна поразила странная, доселе незнакомая хрупкость, сквозившая в голосе Дженни. Он колебался…
– Гил! Если ты не вернешься к дяде Лоренсу, то должен будешь уехать из долины.
– Ты хочешь, чтобы я уехал?
– Ты должен.