Но сон не отпускал его. Сон был бестелесен. Смерть – вот в чем ключ. Однажды Пиаже говорил об «общем инстинктивном опыте». Но какое отношение его сон имел к инстинктам? Инстинкты, инстинкты… Что такое инстинкт? Врожденная модель восприятия и поведения, отпечатавшаяся на нервной системе. Смерть. Инстинкт смерти.
– Зри внутрь себя, внутрь, человек, познай свое истинное «я», – повторяли безликие боги его сновидений. Десейн вспомнил эти слова, и ему захотелось рассмеяться.
Это был старый, хорошо известный синдром «загляни-внутрь-самого-себя», синдром профессионального заболевания психологов. Внутрь самого себя, и более никуда. Там, внутри истинного «я», помимо прочих, находился и инстинкт смерти. Познать самого себя? Десейн чувствовал, что не сможет познать самого себя, не умерев.
Смерть – фон, на котором жизнь познает саму себя.
Кто-то откашлялся справа, прочищая горло. Десейн напрягся и повернул голову. На стуле рядом с дверью сидел Уинстон Бурдо. Его карие глаза, сверкающие на темном лице, таили насмешку.
Но почему Бурдо?
– Счастлив видеть вас очнувшимся, сэр, – произнес официант.
В рокочущем голосе Бурдо слышались мягкие нотки дружеского участия. Именно поэтому его и позвали? Он должен был успокоить и притупить бдительность жертвы?
Но я пока жив, подумал Десейн.
Если сантарогийцы хотели покончить с ним, лучшей возможности не было. Он был без сознания, совершенно беспомощен.
– Почти десять часов утра. Прекрасного утра, – сказал Бурдо, улыбнувшись и показав свои белоснежные зубы, сияющие на темном фоне лица. – Желаете что-нибудь?
Услышав вопрос, Десейн почувствовал, что сильно голоден. Он колебался – а не попросить ли позавтракать? Какую еду здесь подают?
Но голод – нечто большее, чем пустой желудок, подумал Десейн. Можно обойтись и без еды.
– Что я желаю, – сказал он, – так это узнать, почему вы тут.
– Доктор решил, что мой вариант – самый безопасный, – отозвался Бурдо. – Я ведь тоже был здесь чужаком и хорошо помню свои тогдашние впечатления.
– Они тоже пытались убить вас?
– Сэр?
– Хорошо. Сформулируем иначе: с вами тоже происходили несчастные случаи?
– Я не разделяю точку зрения доктора на… несчастные случаи. Однажды, правда, я думал… Но теперь я понимаю, как ошибался. Люди долины не хотят никому причинить зла.
– Итак, доктор прислал вас потому, что ваш вариант – самый безопасный. Но вы не ответили на мой вопрос: у вас тоже были несчастные случаи?
– Вы должны знать, – произнес Бурдо, подумав несколько мгновений, – что, если не понимаете то, как живут люди долины, и не следуете их правилам, то… обязательно будете… попадать в ситуации, в которых…
– Значит, были. И именно поэтому вы получали тайные посылки из Луизианы?
– Тайные посылки?
– Да. А что еще вам присылали на почту в Портервилле?
– Вам известно даже об этом? – Бурдо покачал головой и усмехнулся. – А вам никогда не хотелось отведать той еды, которой вы наслаждались в детстве? – спросил он. – Я не думал, что мои новые друзья из долины это понимают.
– Вы так это объясняете! А может, все совсем не так? Может, вы просыпались каждое утро в ужасе от того, что` местная еда с приправами от Джаспера творит с вашим телом и душой?
Бурдо нахмурился:
– Сэр, когда я впервые приехал сюда, я был тупой, необразованный ниггер. Теперь я – образованный чернокожий сантарогиец. И у меня больше нет иллюзий относительно…
– Значит, вы боролись?
– Да, я боролся. Но скоро осознал, как это глупо.
– Иллюзии?
– Да.
Если лишить человека иллюзий, подумал Десейн, возникнет вакуум. Чем он будет заполнен?
– Скажем так, – произнес официант, – раньше я разделял ваши иллюзии.
– Это нормально, когда человек разделяет иллюзии общества, – пробормотал Десейн. – Хуже, если он находится в плену собственных, оригинальных иллюзий.
– Отлично сказано, – кивнул Бурдо.
И вновь Десейн подумал о том, чем будет заполнен вакуум, оставшийся на месте иллюзий. И какие новые иллюзии разделяют сантарогийцы?
Он понимал, что сантарогийцы не отдают себе отчета в своей подсознательной агрессивности к чужакам, в том, что на поддающемся рационализации уровне создают для них всевозможные опасные ловушки. Большинство не отдает отчета, поправил он себя. Есть вероятность того, что Пиаже начинает это понимать. В конце концов, именно он направил сюда Бурдо. А Дженни? «Держись от меня подальше! Я люблю тебя!».
Десейн начинал видеть сантарогийцев в новом свете. Было в них нечто изысканно римское… и спартанское. Они были полностью замкнуты на самих себя – недружелюбны, необщительны, горды. Отрезали себя от любой возможности обмена идеями, которые могли бы… Он запнулся, вспомнив телевизионную комнату к гостинице.