Какую долю ответственности за пережитый им вчера шок несет Джаспер? Стал ли он столь же чувствителен к нему, как и сами сантарогийцы?
Если Дженни умрет, они просто убьют меня, подумал Десейн.
– Я сяду возле двери, – произнес Бурдо. – Если вам что-нибудь понадобится, просто скажите.
Он сел, лицом обратившись к Десейну и сложив руки на груди, будто страж.
Десейн закрыл глаза и подумал: Дженни, только не умирай! Затем вспомнил, как Гарри Шелер узнал о смерти брата. Способен ли он так же чувствовать Дженни?
Десейн прислушался к себе, пытаясь понять, как это происходит у сантарогийцев. Он бы многое отдал за это. Он должен чувствовать, что происходит с Дженни. Любой сантарогиец способен на подобное.
Но я – не сантарогиец.
Десейн сознавал, что балансирует на острие бритвы. Одна часть его сущности принадлежала необъятному океану подсознательного, составлявшего основу мира, где он был рожден. Другая – склонялась в сторону вод ясного прозрачного озера, каждая капля которого помнила о существовании прочих капель.
Дверь открылась, и в море бессознательного разыгрался шторм, а по поверхности озера пробежал легкий ветерок. Баланс водных стихий оказался нарушенным.
Десейн открыл глаза. В центре комнаты стоял Пиаже со стетоскопом вокруг шеи. В глазах его сквозила усталость, а на Десейна он смотрел недоуменно.
– Дженни? – прошептал Десейн.
– Жить будет, – ответил Пиаже. – Хотя и висела на волоске.
Десейн закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Сколько еще несчастных случаев мы выдержим? – спросил он и встретился взглядом с доктором.
Подошел Бурдо.
– Доктор Десейн говорил странные вещи. Просто какое-то безумие.
– Уин, оставьте нас на минуту, – попросил Пиаже.
– Это обязательно? – нахмурился Бурдо.
– Да.
Пиаже подвинул стул к кровати и сел, глядя Десейну в лицо.
– Я буду за дверью, – произнес Бурдо и вышел.
– Вы расстроили Уина, а это непросто сделать, – заметил Пиаже.
– Расстроил? – усмехнулся Десейн. – И это все, что вы можете сказать по поводу случившегося?
Доктор посмотрел на свою правую ладонь, сжал ее в кулак и покачал головой.
– Не хочу, чтобы вы считали меня легкомысленным, Гилберт, – начал он, – а потому полагаю, что всему этому нужно и можно дать рациональное объяснение.
– Словосочетание «несчастный случай» вам уже кажется недостаточным? – спросил Десейн.
– Да. Речь идет о вас. У вас фатальная предрасположенность к несчастным случаям. Вы просто притягиваете несчастья!
– Мы оба знаем, что это – фикция. Игрушка слабого ума, убежище обыденного сознания.
Сложив ладони домиком, Пиаже отклонился на спинку стула и поджал губы.
– С точки зрения психиатрии…
– Прекратите! – воскликнул Десейн. – Сейчас вы приметесь перемалывать старый мусор по поводу невроза саморазрушения или дефектов эго-контроля. Как я мог контролировать рабочих, которые разобрали мост, или мальчика с луком и стрелой?
– Мальчик с луком и стрелой?
К черту все обещания, подумал Десейн и рассказал про случай на парковке, после чего добавил:
– А как насчет пневмоподъемника или взрыва в мастерских? А яд в еде, которую приготовила Дженни. Дженни! Вы понимаете?
– Да. У вас действительно есть основания…
– Основания? Да передо мной целостный, законченный синдром. И суть его в следующем: Сантарога хочет убить меня. Вы уже уничтожили совершенно невинного молодого человека и едва не убили Дженни. Что будет дальше?
– Ради всего святого, зачем нам…
– Чтобы снять угрозу. Разве это не очевидно? Я – угроза для существования долины.
– Да перестаньте!
– Перестать? А если я действительно заберу с собой Дженни, а на долину напущу собак?
– Дженни не покинет своих. О каких собаках вы говорите? Что вы имеете в виду?
– Кто из нас заставляет ангелов плакать? – насмешливо спросил Десейн. – Вы утверждаете, будто любите Дженни и не хотите сделать ей больно. Но вы пытались сделать ее орудием моего убийства. Что может быть для нее ужаснее и больнее?
Пиаже побледнел и судорожно вздохнул.
– Она… – начал он и осекся. – Там, должно быть… Так что вы имеете в виду под собаками?
– Скажите, а инспектора министерства труда никогда не интересовались вашими школами и не спрашивали, почему вы используете детский труд? А как насчет министерства здравоохранения? В ваших отчетах написано о нулевой заболеваемости психическими расстройствами в долине Сантарога. А что происходит на деле?
– Гилберт! Вы не понимаете того, о чем говорите.
– А вспомните антиправительственную пропаганду в местных газетах!