Внимание его привлекла коробка с едой. Он открыл ее, нашел банку яблочного пюре и быстро съел – пока Джаспер не выветрился. Поглощая пюре, Десейн надеялся, что вернет ту ясность и скорость мысли, которую испытал на мосту и – совсем недавно – при разговоре с Пиаже.
Пюре подавило чувство голода, вызвав легкое беспокойство, не более. Неужели эта еда так быстро утрачивает свои особые качества? Или ему каждый раз нужно все больше и больше? А может, он уже вполне адаптировался?
Окончательно попался на крючок?
Десейн помнил, как, прижимаясь к нему, его упрашивала Дженни. Горючее для интеллекта. Так какое же открытие, черт побери, сделала Сантарога?
Десейн посмотрел через окно на окружающие долину холмы. Где-то за ними, вероятно, горел огонь, и дым спиралевидными полосами поднимался в небо. Неожиданно его посетило странное, почти мистическое ощущение. Дым, поднимающийся над невидимым костром, показался ему зовом из его собственного, далекого, генетического прошлого. В этом ощущении не было страха. Напротив, он почувствовал, что воссоединяется с некоей частью своей индивидуальности, оставшейся в далеком детстве, покров которого когда-то был с него сброшен – навеки и безвозвратно.
Насколько сильно в нем прорастет сантарогиец к тому моменту, когда настанет его час и ему пора будет возвращаться? У Десейна были обязательства перед Селадором и прочими нанявшими его людьми. Когда ему придется разорвать то, что связывает его с долиной? Десейн почувствовал отвращение к самой мысли о возвращении. Но он должен это сделать. В горле у него поднялась тошнота, а в висках забухало, застучало. Он подумал о раздражающей пустоте, пронизывающей жизнь во внешнем мире. Эта жизнь представилась ему хаотичным мельтешением мелочных забот и интересов, эгоистичных и жалких; не было ничего в этой жизни, что позволило бы душе подняться и воспарить…
Там, во внешнем мире, под хаотичным движением людей и событий, формирующем ее сущность, не просматривалась некая объединяющая все и вся субструктура, последовательность универсальных связей, превращающих хаос быта в космос бытия. Тамошняя жизнь представлялась дорогой, усыпанной яркими блестками; то тут, то там человека, идущего по ней, гипнотически манили своими соблазнами развилки и ответвления. Но за этим сверканием и соблазнами таились лишь… ложь и пустота.
Я не хочу возвращаться, подумал Десейн. Он подошел к постели и лег. Но я – обязан. Это мой долг. Десейн лежал, охваченный противоречивыми чувствами, и не мог понять, что с ним происходит. Он слишком глубоко завяз? Или Пиаже солгал по поводу эффектов Джаспера?
Десейн лег на спину, прикрыв глаза забинтованной рукой. Каков же химический состав Джаспера? Селадор здесь не помощник – вещество неспособно к странствиям.
Я знал это, размышлял Десейн. Знал все это время. Сомнений не осталось – он просто пренебрегает своими обязанностями. Десейн посмотрел на двери, ведущие из комнаты: одна – в кухню, другая – в лабораторию…
Сыр лучше всех прочих продуктов сохраняет в себе эту субстанцию. Лаборатория у него есть. Нужен сыр.
Десейн позвонил. И сразу откуда-то от головы послышался голос:
– Вам срочно медсестру?
Десейн повернул голову и увидел на стене переговорное устройство.
– Мне надо немного… сыра от Джаспера, – сказал он.
– Одну минуту, сэр, – ответил женский голос, и самое примитивное электронное передающее устройство не смогло бы скрыть в нем нотки удовлетворения.
Через пару минут рыжеволосая сестра, похожая на Мардена, внесла в комнату поднос и поставила его на ночной столик.
– Прошу вас, доктор, – произнесла она. – И еще я принесла крекеры.
– Благодарю вас, – кивнул Десейн.
Медсестра направилась к дверям, но на выходе обернулась и добавила:
– Дженни будет рада это слышать.
– Она очнулась?
– Да. Ее главной проблемой была аллергическая реакция на аконит. Мы вывели яд из организма, и теперь она быстро восстанавливается. Даже хочет встать, а это хороший знак.
– Как яд попал в пищу? – спросил Десейн.
– Одна из медсестер-стажеров перепутала баночки и сыпанула в еду аконит вместо глутамата натрия. Она…
– Но как яд вообще попал в кухню?
– Мы пока не определили. Вероятно, это какая-то случайность.
– Разумеется, – пробормотал Десейн.
– Ешьте сыр и отдыхайте, – сказала сестра. – Если будет что-нибудь нужно, звоните.
И дверь закрылась.
Десейн посмотрел на золотистый блок сыра, лежавший перед ним на столике. Аромат Джаспера наполнил комнату. Десейн отломил небольшой кусочек и тронул языком. Все чувства его словно проснулись. Совершенно бессознательно он положил сыр в рот и проглотил, ощутив мягкий, приятный вкус. И сразу волна необычайной ясности омыла его сознание.