– Может, позвать сестру, и она помассирует вам спину? – предложил он. – Там образовались красные пятна.
– Нет, спасибо!
Десейн попробовал пошевелить рукой, принадлежавшей какому-то постороннему человеку. Поднял ладонь к лицу. Это была его ладонь. Но каким образом она оказалась принадлежавшей ему, если мускулы были чужими?
– Доктор Пиаже сказал, что никто до вас не принимал столько Джаспера сразу, – сообщил Бурдо. – Джаспер – хорошая вещь, но все знают, что нужно опасаться передозировки.
– А где Дженни?
– С ней все в порядке, доктор Гил. Она очень беспокоилась за вас. Как и мы все.
Десейн пошевелил одной ногой, словно принадлежавшей не ему, а кому-то еще, потом другой, и вот они обе уже свесились с кровати. Ощущения были более чем странные.
– Не торопитесь, доктор Гил, – посоветовал Бурдо. – Лучше бы вам пока полежать.
– Я… я хочу…
– Вам в туалет? Я принесу судно.
– Нет!
Десейн покачал головой, сообразив, что ошибся. Его тело терзал голод.
– Я хочу есть.
– Что же вы сразу не сказали? Вас ждет отличная еда.
Бурдо достал откуда-то тарелку. Густой аромат Джаспера наполнил комнату. Десейн потянулся к еде, но Бурдо отвел его руку.
– Я сам вас покормлю. Вы еще очень слабы.
Десейн покорно сел и позволил себя накормить. Вскоре он почувствовал, как силы возвращаются к нему. Правда, это было не совсем его тело – с сознанием оно было связано не слишком крепко.
Интересно, что ест его тело, помимо, естественно, Джаспера, запах которого обволакивал Десейна и все предметы в комнате? Овсянка, ответил язык. Овсянка с медом и сливками.
– К вам посетитель, – сказал Бурдо.
– Дженни?
– Нет. Какой-то доктор… Селадор.
Селадор? Это имя, словно бомба, взорвалось в сознании Десейна. Селадор ему доверял, полагался на него! Прислал ему пистолет!
– Вы в состоянии принять его? – спросил Бурдо.
– А вы не станете возражать?
– Почему я должен возражать?
Бурдо не понял, что Десейн имел в виду совсем не его. Точнее, не только его.
Неожиданно Десейну захотелось отправить Селадора прочь. Это же так просто! Долина Сантарога способна защитить его от всех селадоров на свете. Надо лишь попросить об этом Бурдо.
– Я… встречусь с ним, – произнес Десейн и огляделся. – Помогите мне с халатом, и нужен стул.
– Может, посадить вас в кресло-каталку, сэр? Доктор Пиаже прислал, чтобы вы не перенапрягались. Вам нельзя уставать.
– Да! Я понимаю. Кресло-каталку.
Вскоре плохо слушающееся Десейна тело уже сидело в кресле-каталке. Оставив его в дальнем от дверей углу, перед французскими окнами, выходившими на террасу, где обитатели изолированного бокса, свободно расположившись высоко над землей, могли принимать солнечные ванны, Бурдо отправился за Селадором.
Да, его положению не позавидуешь! Он – совершенно один, душа обнажена и поражена страхом. На нем – тяжелый груз. Мысль о встрече с Селадором смущала и пугала его. Селадор способен разглядеть суть человека, какие бы маски тот ни надевал. Селадор был психоаналитиком для психоаналитиков.
Он же станет унижать меня, думал Десейн. Зачем только я согласился с ним встретиться? Он начнет провоцировать меня, я сорвусь и раскроюсь. И он все узнает обо мне и моем поражении.
Десейн почувствовал, как его личность сворачивается, скукоживается в крохотную раковину, слабо защищенную рассыпанными по поверхности мишурой и блестками. Селадор наступит на нее всей мощью своей прозорливости, и от Десейна ничего не останется.
Дверь в коридор отворилась. Медленно, делая над собой неимоверные усилия, Десейн повернул голову к двери.
Селадор стоял в проеме – высокий, с ястребиными чертами смуглого индийского лица и посеребренными висками, в серебристо-сером твидовом костюме. У Десейна возникло странное, размытое ощущение, будто он уже видел это лицо в прошлой жизни, и эти ланцетоподобные глаза когда-то уже смотрели на него из-под тюрбана, украшенного алым рубином.
Он покачал головой. Это – безумие!
– Гилберт! – воскликнул Селадор, войдя в комнату. – Что вы с собой сделали?
Слова, произносимые с оксфордским акцентом, будто молотки, постукивали Десейна по вискам.
– Мне сказали, вы пострадали во время пожара.
Так это и начинается, подумал Десейн.
– Да, руки, – отозвался он. – И немного лицо.
– Я приехал утром. Мы о вас волновались. Ни слова за четыре дня!
Селадор остановился перед Десейном, частично загораживая вид на веранду.
– Выглядите вы пугающе, – заметил он, рассмотрев его. – Хотя шрамов на лице я не вижу.