– Минуточку, пожалуйста! – перебил дознавателя коронер. – Раны доктора Десейна не имеют отношения к рассматриваемому делу. У нас есть свидетельства тому, что он был очень слаб и что доктор Селадор вывез кресло-каталку доктора Десейна на террасу клиники.
– Насколько слаб? И насколько все это было опасно? – не унимался Гаррити.
Коронер вздохнул, посмотрел на Пиаже, на Десейна, потом вновь на Гаррити.
– Факты, связанные с ранениями доктора Десейна, известны всем в долине Сантарога, – произнес он. – Тому есть более полудюжины свидетелей. Он сильно обгорел, спасая жизнь человека. Здесь, в Сантарога, мистер Десейн считается героем.
– Вот как! – воскликнул Гаррити и вернулся на свое место, положив страницу из дневника Селадора на лежавшую перед ним папку. Он был зол и изрядно смущен.
– В подобного рода расследованиях допустим неформальный подход, – заявил Кос. – Доктор Десейн задал вопрос об общем содержании представленной страницы. Сделанные доктором Селадором записи, на мой взгляд, лишены особого смысла, хотя, вероятно…
Коронер оставил свой вопрос незаконченным, обратив все свое внимание на Гаррити.
– Я, со своей стороны, могу мало что добавить, – сказал дознаватель. – Есть запись, относящаяся к численности населения; во всяком случае, она так поименована. Есть строчка… – Он поднял страничку к глазам и прочитал: – «Нефтяная компания. Проверено. Ответ отрицательный». Еще одна запись, почти шифрованная: «Психические расстройства отсутствуют». То есть, за исключением записи, относящейся к доктору Десейну…
– Что вы скажете относительно остальных страниц дневника? – спросил коронер. – Вы их изучали?
– К сожалению, миссис Селадор исполнила требование своего мужа и сожгла его дневник. Как она объяснила, он содержал конфиденциальную информацию о различных пациентах. Она сохранила всего одну страничку, которую мы и исследовали. – Гаррити пожал плечами.
– Увы, – произнес коронер, – единственный человек, который мог бы все это объяснить, уже мертв. Если же это дневник, содержащий клинические данные, относящиеся к деятельности доктора Селадора как врача-психиатра, тогда запись, которая была нами изучена, может быть легко объяснима, причем без всяких намеков на какую-то реальную опасность. Кстати, и само слово «опасный» в контексте психиатрии может иметь много значений. Не исключено, что вариант доктора Десейна – правильный.
Гаррити кивнул.
– Еще вопросы есть? – спросил коронер.
Взглянув не на самого Десейна, а куда-то в его сторону, дознаватель уточнил:
– Были ли вы с доктором Селадором друзьями?
Десейн сглотнул.
– Он был мой… учитель. И друг. Спросите любого в Беркли.
На лице Гаррити отразилось разочарование.
Он знает, подумал Десейн. Но что он может знать? Ну, произошел несчастный случай. Может, Гаррити знал о подозрениях Селадора относительно долины Сантарога? Но все это выглядит как глупость, если, конечно, Гаррити не является очередным расследователем, сующим свой нос не в свои дела.
Десейн вдруг почувствовал, как фигура Гаррити расплывается, а лицо теряет кожу и превращается в череп. Гаррити покачал головой, сунул листок из дневника Селадора в свою папку, и иллюзия исчезла. Улыбка осветила лицо дознавателя. Он посмотрел на коронера и пожал плечами.
– Что-нибудь показалось вам смешным? – спросил Кос.
Улыбка сразу исчезла.
– Нет, сэр. Хотя, может быть. Мои собственные мысли. Эта несчастная женщина, миссис Селадор, заставила меня гоняться за призраками.
Он сел и сообщил:
– У меня больше нет вопросов, сэр.
И тут Десейн пережил момент озарения: мысли Гаррити испугали коронера. Чужак явно подозревает, что в долине Сантарога что-то не так, и местные держат против внешнего мира серьезную оборону. Но, если бы дела обстояли именно таким образом, это казалось бы слишком фантастичным. Отсюда – улыбка.
Коронер, между тем, заканчивал процедуру дознания, суммируя то, что удалось выяснить: все факты находились в полном соответствии с выводами патологоанатома – «обширные повреждения головы, мгновенная смерть». Формальное следствие будет проведено позднее, о дате сообщат дополнительно. Желает ли мистер Гаррити участвовать? Нет? Очень жаль, но…
Десейн понял, что последняя реплика предназначалась исключительно для чужака, чтобы успокоить его. Ему вспомнились обрывки разговоров между Пиаже и Гаррити перед началом дознания. Теперь эти разговоры вписались в его сознании в более обширную схему: дознаватель и доктор вместе учились в университете – за пределами долины. Конечно, они старые друзья – Лоренс и Билл. А старых друзей мы не подозреваем в сокрытии важных сведений. И это разумно!