– Только двое? – возразила она. – А как насчет местной полиции? Можно же подать заявление о пропаже человека.
– Шеф этого не хочет, – ответил Мерривейл.
– Он что, прямо так и сказал?
Лицо Мерривейла потемнело, так бывало всегда, когда подчиненные намекали на его склонность давать личную интерпретацию распоряжениям начальства.
– Он выразился более чем определенно, – с нажимом произнес он. – Дело нужно вести с предельной осторожностью!
– Осторожное расследование с участием местной полиции кажется мне вполне соответствующим этой рекомендации, – заметила Тимиена. – Портер находился в той местности. И исчез. В докладах, которые я читала, сообщается и о других пропавших. Семья с двойняшками, поехавшая на пикник, например. Они…
– У каждого из этих случаев есть логическое объяснение. Но, к сожалению, логика и наши насущные потребности не всегда находятся в хороших отношениях. А сейчас мы больше озабочены вторым, а не первым, почему и обойдемся собственными, проверенными средствами.
– Мне совсем не нравятся эти логические объяснения, – сказала Тимиена. – Нужно быть последним идиотом, чтобы поверить им. А в местной полиции сидят как раз такие.
– Обойдемся своими средствами, – повторил Мерривейл.
– То есть опять на кону наши жизни? А что по этому поводу говорит Карлос?
– Почему бы вам самой у него не спросить? Я назначил совещание на одиннадцать часов. Будут также Жанверт и Карр.
– Они тоже в деле?
– В резерве.
– И это мне не нравится. Где Карлос?
– Думаю, в архиве. У вас с ним есть почти час на изучение материалов.
– Черт знает что! – бросила Тимиена и вышла из комнаты.
Карлос помог бы ей не намного больше, чем Мерривейл. Новое задание он воспринял как вполне «рутинное». Впрочем, все они казались ему спланированными по одной модели, а потому и реакция на них у него была универсальной, как у клерка, привыкшего ежедневно перекладывать бумаги из одного ящика в другой. Карлос читал материалы, внимательно изучал карты. И Тимиену нисколько не удивило то, что Карлос сидит в архиве. У него самого голова была как архив.
Все, чего она ожидала, как раз и произошло во время их поездки в Орегон. Двусмысленные взгляды, двусмысленные улыбки, руки, которые так и старались заползти ей куда-нибудь. Наконец она прямо заявила, что во время прошлого задания подцепила венерическую болезнь. Карлос ей не поверил. Тогда Тимиена совершенно спокойно сказала, что, если он будет настаивать, она всадит в него пулю. И продемонстрировала маленький бельгийский автоматический пистолет, который всегда носила в кобуре на запястье. Что-то в ее спокойном тоне убедило Карлоса, но, тем не менее, он постоянно ворчал.
Работа – это совсем другое, и Тимиена искренне пожелала Карлосу удачи, когда он отправился к ферме в нелепой одежде орнитолога-любителя. Остаток дня, выполняя свою часть сюжета прикрытия, она писала этюды и чувствовала, как беспокойство овладевает ею. Все, что находилось вокруг – дорога, лес, фургон, – вызывало приступы необъяснимой нервозности. От всего исходило ощущение опасности. Карлос, и это можно было предположить, весьма неопределенно высказался по поводу возвращения. Это зависело от того, что́ он увидит во время предварительного изучения фермы.
– Думаю, вскоре после наступления темноты, – сказал он. – Будь мне хорошей женой, рисуй свои милые картинки, а я займусь птичками. Когда же вернусь, ты узнаешь, какие бывают птички и где у них яички.
– Карлос!
– Ну-ну, любовь моя! Когда-нибудь я научу тебя произносить это изящное имя с неподдельной страстью.
И он вышел, потрепав Тимиену по подбородку.
Она проследила, как он зигзагом двигался вверх по склону холма. Дневной воздух уже разогрелся и был наполнен тем особым покоем, который свидетельствует в пользу жаркого дня. Вздохнув, Тимиена взялась за свою акварель. Она действительно была неплохим живописцем и порой, работая кистью, испытывала воодушевление при виде осенних полей, которые ей удавалось перенести на бумагу. Сегодня коричневое золото высохшей травы казалось особенно теплым и привлекательным.
Вскоре Тимиена отложила краски и сделала себе легкий ленч из порезанного на дольки сваренного вкрутую яйца и йогурта из холодильника, стоявшего в фургоне. Несмотря на то, что внутри фургона было жарко как в духовой плите, она провела там какое-то время, проверяя приборы. К ее удивлению, радар, с помощью которого нужно было замерять скорость движения встречных объектов и который мог поворачиваться на своей базе, показал радиолокационную активность, исходящую со стороны фермы и направленную на их фургон.