– Да, это действительно ты, – выдохнул Жуан.
– Я, за исключением нового насоса, – отозвался старик и, покачав головой, добавил: – Но каких же глупостей наделал ты! Во что превратил себя и эту бедную женщину!
– Рин, – прошептал Жуан.
– Ты разнес сердце и ей, и себе. И часть легких, – продолжил отец. – А еще свалился в самую середину лужи яда, которым залил половину берега. Пришлось заменять вам не только сердца, но и всю кровеносную систему.
Жуан поднял руки и посмотрел на свою зеленую кожу. Он был настолько ошеломлен, что не понимал, бодрствует он или спит.
– Они сведущи в медицине настолько, насколько нам и не снилось, – усмехнулся отец. – Это – высший класс! Меня можно было так завести только в детстве… Сын! Что с тобой?
Жуан удивленно смотрел на отца:
– Получается, что мы уже не люди? Не люди?
– Успокойся!
– Но они же… Они же нас контролируют!
Жуан перевел взгляд на гигантское лицо за спиной отца.
– Они управляют нами! – Он задыхался. – Мы будем их рабами.
– Какая глупость! – прогудел голос.
– Он всегда был склонен к мелодраматическим представлениям, – сказал старший Мартино. – Вы бы только посмотрели на то, что он там учинил возле реки! Конечно, вы тоже виноваты. Если бы вы только послушали меня, поверили мне!
– Теперь можем и поверить, – пророкотал голос. – У нас есть заложник.
– У вас был заложник с того момента, как вы поставили мне новый насос, – произнес старик.
– Я не понял, во что вы оценили этот индивидуальный блок, – сказал мозг. – В конце концов, мы используем их прежде всего для того, чтобы поддерживать существование всего нашего рода.
– Но вы же не заберете его у королевы, верно? А как насчет вас? Вы готовы пожертвовать собой?
– Об этом нельзя даже думать, – заявил мозг.
Жуан медленно повернул голову и посмотрел туда, откуда звучал голос. Он увидел белую массу, более четырех метров в поперечнике, из которой выпирал пульсирующий желтый мешок. По этой массе ползали бескрылые насекомые, забиравшиеся в ее длинные борозды и в пространство между ней и каменным полом пещеры. Лицо поднималось над этой массой, поддерживаемое дюжиной круглых опор. Их чешуйчатая поверхность выдавала материал, из какого они были сделаны. Истинный смысл происходящего начал доходить до Жуана, несмотря на шок, который он испытал.
– А где Рин? – прошептал он.
– Ваш партнер в безопасности. Пришлось ее немного изменить, но с ней все в порядке.
Жуан, не отрываясь, смотрел на белую массу, лежавшую на полу пещеры. Он понимал, что голос доносится из желтого пульсирующего мешка.
– Мы хотим привлечь ваше внимание к тому, как мы отвечаем на угрозу со стороны вас и вашего рода, – проговорил мозг. – Это наш мозг. Он уязвим, но так же силен, как и ваш.
Жуан вздрогнул от отвращения.
– А теперь скажите мне, – продолжил мозг. – Как вы определяете понятие «раб»?
– Я – раб, – прошептал Жуан. – Я привязан к вам. Я обязан вам подчиниться или вы меня убьете.
– Но вы сами пытались убить себя, – заметил мозг.
Жуану пришла в голову одна идея.
– Раб тот, кто производит некое благо для другого, – сказал мозг. – Во всей вселенной есть лишь одно истинное благо, и его мы дали вам, а также вашему отцу и партнеру. И вашим друзьям. Благо это – время жизни. Время. Означает ли это, что мы, произведшие это благо для вас, являемся вашими рабами?
Жуан перевел взгляд с голосового мешка на гигантские глаза, и ему показалось, будто он увидел в них насмешку.
– Мы спасли и продлили жизни тех, кто, как вы говорите, «вам дорог», – вещал голос. – И что, именно поэтому мы должны считать себя вашими рабами?
– Что вы возьмете взамен? – спросил Жуан.
– Ага! – прогремел голос. – Quid pro quo! Бизнес, как вы это называете! Чего я не понимаю, так это слово. Скоро ваш отец нас покинет, чтобы говорить с людьми в вашем правительстве. Он будет нашим посланником. Посвятит нам свое время, то есть будет нашим рабом. Мы связаны узами взаимного рабства, их невозможно разорвать. И, как бы вы ни старались, у вас это не получится.
– Все будет просто, если ты постигнешь принцип взаимозависимости, – сказал отец Жуана.
– Постигнешь что?
– Некоторые из тех, кто принадлежал к нашему роду, жили в теплицах, – пророкотал голос. – И их клетки помнят этот опыт. Вы же знаете, что такое теплица, верно?
Лицо повернулось по направлению к выходу из пещеры, где занимающееся утро тронуло иссиня-черное небо серыми тонами.
– То, что находится за пределами пещеры, это, по сути, одна большая теплица, – сказал мозг и, посмотрев на Жуана, вновь сверкнул глазами. – Чтобы жизнь в теплице сохранилась, нужно поддерживать в ней сложный баланс разных форм жизни – немного этого химиката, немного того, еще третьего, когда возникает необходимость. То, что сегодня воспринимается как яд, завтра может стать вкуснейшей едой.