– Что-то не так? – спросил Десейн.
– Все нормально.
Клерк протянул руку, чтобы взять папку, но Десейн шагнул назад и, посмотрев на него, встретился с его злобным взглядом. Тот был явно раздражен тем, что папка осталась у хозяина. Наверняка хотел выяснить, что там внутри.
– Нужно посмотреть кое-какие бумаги, пока буду есть, – объяснил Десейн.
Он повернулся и прошел в обеденный зал. Это была просторная квадратная комната с единственной массивной люстрой по центру потолка и каретными фонарями на стенах, зашитых в темные деревянные панели. Вокруг круглых столов стояли массивные стулья с широкими подлокотниками. Вдоль левой стены располагался бар из тикового дерева, позади него на стене висело зеркало. Гипнотический свет исходил от главной люстры, играя на гранях бокалов, стоящих под зеркалом.
Десейну показалось, будто он ступает по плотному слою ваты, и звуки буквально умирают. Его вход остался практически незамеченным. Бармен в белом смокинге, обслуживающий посетителей, едва взглянул на него и вновь принялся разговаривать со смуглым человеком, сгорбившимся над своей кружкой пива.
Десяток столов были заняты семейными группами. На одном, возле бара, велась карточная игра. За двумя столами сидели одинокие дамы, ловко работавшие вилками.
Десейн ощущал почти физически: люди в зале разделены на две касты. Это чувствовалось по царившему в столовой нервному напряжению, столь резко контрастировавшему с основательностью интерьера. Были местные – уверенные в себе и спокойные, но были и другие – приезжие и проезжающие. Те выглядели усталыми, помятыми, а дети их каждую минуту стремились выйти из-под контроля.
Направляясь к дальнему углу зала, Десейн ловил свое отражение в зеркалах: утомление на овальном лице, вьющиеся волосы взъерошены ветром, в карих глазах застыло напряженное внимание – он словно все еще вел машину. На скулах дорожная пыль. Десейн вытер ее и подумал: Проезжающих прибыло.
– Желаете столик, сэр?
Словно из ниоткуда возник чернокожий официант: белый смокинг, ястребиный нос, резкие мавританские черты, легкая седина на висках. Вид превосходства, никак не соответствующий ни его роли обслуживающего персонала, ни костюму. Десейн сразу подумал об Отелло. Глаза у официанта были карие, внимательные.
– Да, – кивнул Десейн. – На одного.
– Прошу сюда, сэр.
Его провели к столику около ближайшей стены. Один из каретных фонарей купался в теплом желтом свете. Когда спинка и подлокотники обняли уставшее тело Десейна, он перевел взгляд на столик возле бара, где четверо мужчин играли в карты, и узнал одного из них. Это был человек с фотографии, которую показывала ему Дженни – Лоренс Пиаже, ее дядя, врач, автор статьи об аллергенах, когда-то опубликованной в медицинском журнале. Пиаже был крупным седовласым мужчиной с округлым мягким лицом, в нем странным образом угадывалось нечто восточное – впечатление усиливалось веером карт, которые он прижимал к груди.
– Меню? – спросил официант.
– Да… Скажите, кто эти люди, что играют с доктором Пиаже?
– Простите, сэр?
– Кто они?
– Вы знаете доктора Лоренса?
– Я знаю его племянницу, Дженни Сордж, – ответил Десейн. – Она показывала мне фотографию доктора.
Официант бросил взгляд на папку, которую Десейн положил на стол.
– Вы – Десейн, – произнес он. – Широкая белозубая улыбка осветила темное лицо официанта. – Университетский приятель Дженни, – добавил он.
У слов официанта был столь сложный подтекст, что Десейн уставился на него, приоткрыв рот.
– Дженни говорила о вас, сэр, – пояснил официант.
– Вот как?
– А если вы хотите знать, с кем играет доктор Лоренс… – Официант вполоборота повернулся к играющим и принялся перечислять: – Напротив доктора сидит капитан Эл Марден из дорожного патруля. Справа – Джордж Нис, он управляющий на сыроварне Джаспера. А слева – это Сэм Шелер, он руководит нашей независимой заправкой. Сейчас я принесу вам меню, сэр. – И он направился к бару.
Десейн не мог отвести взгляда от игроков, удивляясь, чем привлекает его внимание эта четверка. Марден, который сидел спиной к нему, был в темно-синем костюме, с густой рыжей шевелюрой. Он повернулся направо, и Десейн увидел узкое лицо и сжатые губы, уголки которых были слегка опущены в язвительной усмешке.
Шелер с независимой заправки (что же это все-таки такое?) был смуглым, на его угловатом индейском лице выделялись плоский нос и большие губы. У сидевшего напротив него Ниса через жиденькие песочного цвета волосы проглядывала лысина; глаза у него были голубые, с тяжелыми веками, а над раздвоенным подбородком широкой прорезью шевелились время от времени губы.