У входа в А'Чигуа возник шум, крики:
- Джонни! Эй, Джонни! Эй, счастливчик Хуан!
Рин, вместе со всеми завсегдатаями А'Чигуа обратила свой пристальный взор в ту сторону, заметив, что Чен-Лу притворяется, что ему это безразлично. Она увидела, что семь пограничников остановились прямо в центре комнаты, как будто споткнувшись о заслон из выкриков.
Во главе их стоял пограничник со знаком золотой бабочки - лидера группы, прикрепленному к лацкану. Рин изучала его с неожиданным подозрением. Человек среднего роста, с темной кожей, кудрявыми черными волосами, крепко сложенный, но изящный в движении. Тело его излучало силу.. В контраст телу было лицо, узкое и аристократическое, на котором выделялся узкий нос с заметной горбинкой. Очевидно, что среди его предков были сеньоры высокого рода.
Про себя Рин описала его, как "зверски красивого". И снова она отметила, что Чен-Лу показывает всем своим видом незаинтересованность, и тут же подумала: "Так вот почему я здесь".
Эта мысль заставила ее странным образом ощутить свое тело. Моментально через нее прошла волна резкого осознания своей роли, и она подумала: "Я многое совершила и нередко продавала себя, чтобы очутиться здесь в этот момент. А что мне-то остается самой?" Никому не нужны были услуги д-ра Рин Келли, энтомолога. Но Рин Келли, ирландская красавица, женщина, которая испытывала удовольствие от других своих обязанностей... вот за это она и пользовалась таким большим спросом.
"Если я и не испытаю радости от этой работы, то, надеюсь, по крайней мере, она не будет противна", - подумала она.
Она знала, как должна смотреться в этой компании подпитых темнокожих женщин. Она была рыжеволосая зеленоглазая женщина хрупкого телосложения. Плечи, переносица и лоб ее были усыпаны веснушками. В этой комнате - она, одетая в длинное платье под цвет ее глаз, с маленьким золотистым значком МЭО на груди - в этой комнате она бросалась в глаза.
- Кто этот мужчина у двери? - спросила она.
Улыбка, подобная легкому порыву от слабого ветерка, осветила точеные черты лица Чен-Лу. Он бросил взгляд на входную дверь.
- Который мужчина, моя дорогая? Там, кажется... их семь.
- Прекратите притворяться, Трэвис. Миндалевидные глаза изучали ее, затем перекинулись на группу у входа.
- Это Хуан Мартиньо, шеф ирмандадес, и сын Габриэля Мартиньо.
- Хуан Мартиньо, - сказала она. - Тот самый, кому, по вашим словам, принадлежит полная заслуга расчистки Паратинги.
- Он отхватил приличную сумму, моя дорогая. Для Джонни Мартиньо этого вполне достаточно.
- Сколько?
- Ах, вот это практичная женщина, - сказал он. - Они поделили пятьсот тысяч крузейро.
Чен-Лу откинулся на диване, понюхал терпкий запах, исходящий с дымом из отдушины стола и подумал: "Пятьсот тысяч! Этого будет достаточно, чтобы уничтожить Джонни Мартиньо - если я поставлю это своей целью. А с Рин мне не угрожает неудача. Этот барон Бахии будет только рад клюнуть на такую наживку, как прекрасная Рин. Да, скоро мы получим козла отпущения: Джонни Мартиньо, капиталиста, большого сеньора, которого обучили янки.
- Виноградная Лоза из Дублина имеет в виду Хуана Мартиньо, - сказала Рин.
- А-ах, Виноградная Лоза, - сказал он. - Что она сказала?
- Неприятности в Паратинге - там упоминаются имена его и его отца.
- Ах, да, понимаю.
- Ходят странные слухи, - сказала она.
- И вы находите их зловещими.
- Нет, просто странными.
"Странными", - думал он. Это слово поразило его мгновенно осенившей его ассоциацией, потому что оно перекликалось с посланием курьера с родины, которое и натолкнуло его на мысль послать за Рин. "Ваша странная медлительность в решении нашей проблемы вызывает необходимость поднять очень беспокоящие нас вопросы". То предложение и это слово вдруг всплыло в памяти из того послания. Для Чен-Лу эти слова были продиктованы нетерпением: пониманием нависшей над Китаем катастрофы, которая могла обрушиться в любой момент. И он также знал, что там есть те, кто не доверяет ему, потому что в его родословной были эти проклятые белые.
Он прошептал:
- Странные - это не совсем то слово, чтобы описать пограничников, обезвреживающих Зеленые зоны.
- Я слышала какие-то довольно дикие истории, - пробормотала она. Секретные лаборатории пограничников - противозаконные эксперименты по мутации...
- Заметьте, Рин, что большинство сообщений о странных, гигантских насекомых исходят от пограничников. В этом только и заключается единственная странность.
- Логично, - сказала она. - Пограничники находятся на передней линии, где могут происходить такие вещи.
- Конечно, вы, как энтомолог, не верите таким диким историям, - сказал он.
Она пожала плечами, чувствуя странную несговорчивость. Он, конечно, был прав, должен был быть прав.
- Логично, - сказал Чен-Лу. - Использование диких слухов для внушения страха среди местных табареус, в этом я вижу единственную логику.
- Поэтому вы хотите, чтобы я поработала с этим начальником пограничников, - сказала она. - Что я должна узнать?
"Ты должна узнать то, что я хочу, чтобы ты узнала", - подумал Чен-Лу. Но вслух он сказал:
- Почему вы так уверены, что вашим объектом должен стать Мартиньо? Это то, что сказала Виноградная Лоза?
- Ох-ох, - сказала она, удивляясь тому гневу, который поднимался в ней. - Можно подумать, что у вас не было специальной цели, когда вы посылали за мной. Или достаточным основанием является мое очаровательное я!
- Я бы не смог изложить это лучше, - сказал он. Он повернулся и подозвал официанта, который подошел и поклонился, чтобы принять заказ. Затем официант прошел боковым путем к группе у входа и заговорил с Хуаном Мартиньо.
Пограничник изучал Рин, изредка бросая на нее взгляд, затем перевел взгляд на Чен-Лу. Чен-Лу поклонился.
Несколько женщин, как яркие бабочки, присоединились к группе Мартиньо. Макияж на их глазах делал их похожими на созданий, выглядывающих из фасетных щелей. Мартиньо освободился и направился к столу с янтарным дымом. Он остановился напротив Рин, поклонился Чен-Лу.
- Полагаю, вы д-р Чен-Лу, - сказал он. - Какая радость. Как может МЭО быть такой щедрой, что посылает своего районного директора на такое праздное времяпрепровождение? А про себя подумал: "Вот - я высказал свои мысли таким образом, чтобы этот дьявол в образе человеческом понял меня".