Она высвобождает из халата пальчики, подает свою и молчит.
— Ее зовут, как будто, Ионгайя… По крайней мере, мне слышались такие звуки, — шепчет капитан.
— Ионгайя, Ионгайя, — говорю я, закрывая глаза.
Андрэ наклоняется ко мне:
— Она не знает ни одного из человеческих языков… Я цитировал ей Виргилия и Аристотеля… Греческий язык ей как будто что-то напомнил, но так мало, что я стал учить ее по-английски: со слуха этот легче всего… Изредка она повторяет мои слова. Не правда ли, Ионгайя, вы понимаете нас…
— Нас, — тихо повторила девушка.
— Кто вы, откуда? — говорю я…
Она молчит. Боже, она полунемая…
Ее ладони строго лежат на коленях. Она сидит у моего кресла, как белая богиня…
— Ионгайя, Ионгайя, — неужели вы не помните ничего?
— Ничего…
Ее ответ, как эхо. Эти узкие пальцы, смуглые и продолговатые к концам, точно веретенца, этот профиль, напоминающий головы Дидоны или Дианы-охотницы.
Мифы Платона, книги старинных путешественников, рассказы капитана Андрэ об океанском течении, несущем к Зеленому Острову потонувшие корабли, древний город во льду — мгновенно все пронеслось в моей голове. Точно вдохновенье дунуло холодом на волосы. Я приподнялся и крикнул:
— Атлантида!
Легкие стрелы ресниц дрогнули. Девушка посмотрела на меня темно и пугливо. Андрэ поморщился.
— Вы испугали ее…
— Да, да, Атлантида… Она девушка с потонувшего таинственного острова… Там, во льду, у Золотого Пика развалины Атлантиды. Ионгайя оттуда… — Ионгайя, Ионгайя — Атлантида — разве не помнишь, не знаешь?
Ресницы раскинулись горестно, широко. Она молчит.
— Нет, тут что-то другое, — говорит сурово Андрэ. Его белые брови мигают, как клубки молний.
— Может быть, тут была когда-то Атлантида, — перебиваю я, — тысячелетия ледяного сна погасили ей память… Вспомни, Атлантида!
Девушка задрожала, сползла к коленям, охватила мои ноги и прошептала трудно и смутно:
— Атлантидас…
— Капитан, она вспомнила, — я радостно оглянулся на Андрэ.
Он стоял за мной, суровый и грозный, с нависшей на глаза сивой гривой.
— Нет, она только повторила ваши слова.
Прижимая горячее лицо к моим ладоням, что-то смутное и гармоничное бормотала Ионгайя.
Звук ее голоса замирал, подымался. Но это были тяжелые, непонятные стоны немого.
Андрэ, слушая, зажал в кулак белые ручьи бороды.
— Так, так, — ворчал он.
— Вы поняли ее? — тихо спросил я, когда девушка умолкла…
— Мгновеньями — да… Нет, эта девушка не с Атлантиды… Другое, великое, непонятное свершилось в этом ущелье… Я что-то понял… Некогда на Зеленом Острове жили люди… Они бились с травами… Гибли… Она, ее отец, ее мать, они были последними. Их охватили, опутали травы… Тут была великая катастрофа. Она бежала в горы, во льды… Это мои догадки, я знал, что ущелье живое, что оно кишит людьми, превращенными в травы… Я разбужу его, я подыму всех…
Костлявые руки Андрэ забились над головой, затряслись, глаза безумно пылали:
— Все будут живы, все… Мне только найти — человеческую клетку в растении… Победа будет за мной. Победа! Победа!
Вдруг Андрэ умолк, приложив палец к губам, и страшно повел глазами:
— Но почему темно в окнах?
Он бесшумно подбежал к люку. Его губы задрожали:
— Моя иллюминация, моя электрическая сеть… Все погасло! Тьма!
И вдруг крикнул:
— Травы! — и бросился на палубу.
Я и Ионгайя поднялись. Под лепным потолком каюты билась, как лохматая громадная бабочка, кохинхинка. Крыса, с разбега, прыгнула ко мне на плечо…
Палуба потемнела. Над бортами подымались темные гривы трав, точно готовые обрушиться волны.
Они ползли снизу, с трясин, огромные концы змеились, курчавились… Наш корабль как будто погрузился в мутные зеленые воды…
Электрическая сеть перегорела и травы без преград шли на приступ.
Гигантские гибкие корни, ежась, ползли по бортам, по железу, качались, шипя, как связки зеленых удавов на решетках, на окнах кают.
— Бейте из батареи! — издали крикнул Андрэ. — Я осмотрю провода!
Облако разрыва, треск, струя огня, тошный дым. Это похоже на бесшумный артиллерийский бой. От огня и жара накалилось железо, белые стенки кают. В дыму я видел Ионгайю. Топором, наотмашь, она рубила зеленые канаты.
Девушка была ужасна и прекрасна…
Мы отбили первый штурм. Из дыма вынырнуло лицо Андрэ, почерневшее от копоти.
— Провода сорваны Безмолвными, они зацепили их когтями! Бейте!
Мы вдвоем припали к нашей батарее.