Так вот, многие сотрудники научного учреждения, где работает Грач, увлекаются охотой и рыбной ловлей и состоят в обществе охотников и рыбаков, которое возглавляет комендант здания, исполнительный и аккуратный человек. Он, например, обязательно вывешивает в вестибюле плакаты и объявления, которыми его снабжает общество. Повесил он и плакат с уткой, сам того не подозревая, насколько уместным окажется именно здесь этот плакат.
Автор, по крайней мере, воспринял это как своего рода метафору. Действительно, разве ученые не подобны птицам? Разве не так же терпеливо и заботливо высиживают они свои открытия и изобретения, кандидатские и докторские диссертации? А раз так, то автор последовал призыву плаката и разговаривал с Ефимом Борисовичем шепотом.
Ефим Борисович категорически отрицал свою причастность к тому, что произошло с Васей, и просил передать самый пламенный привет читателям. Автор это делает тем более охотно, что Ефим Борисович обещал дать всесторонний научный анализ изложенных здесь событий и фактов.
Ефим Борисович любезно проводил автора до раздевалки и спросил, не знает ли автор какой-либо спичечной задачи. Ефим Борисович обожает всякие головоломки, это его слабость.
Автор предложил ему задачку с несколькими спичками.
После смещения только одной спички получился квадрат. Между прочим, Вася Морковкин эту задачку решил запросто.
Когда автор через несколько дней зашел в исследовательский отдел, чтобы выяснить, как продвигается работа, то все столы и подоконники были завалены спичками! Сотрудники сидели за столами и пальцами передвигали спички, пытаясь превратить крест в квадрат, так что о каком-либо научном анализе говорить пока преждевременно.
— Молодой человек, а молодой человек! — услышал Вася.
Он обернулся на голос, но увидел новый плакат.
На нем был стихотворный текст:
СЕМЕЙСТВУ ДЯТЛА НУЖНО К ОБЕДУ
10 ТЫСЯЧ ЛИЧИНОК КОРОЕДА.
— Молодой человек, — вновь жалобно позвал кто-то.
Вася поискал глазами и увидел, что неподалеку на зеленой лужайке стоит та самая тренога, которую он видел в зеркале.
Под треногой лежит разбитое яйцо. Возле яйца сидит птица с длинным острым клювом, с прозрачными крыльями и коротким серебристым хвостом. Вокруг птицы прыгает, жалобно попискивая, птенчик, вероятно, только что вылупившийся из яйца.
— Молодой человек, — сказала птица, — не найдется ли у вас несколько граммов закрепителя? От него зависит жизнь моего птенчика.
Вася Морковкин был заядлым фотолюбителем. И не далее, как сегодня через Володьку Макарова, у которого мать работала в отделе фототоваров, он достал коробочку страшно дефицитного импортного закрепителя. Вася отдал за это самое дорогое, что у него было, — конверт, выпущенный в честь пятидесятилетия журнала «Сибирские огни», с витиеватым, тонко оттиснутым штемпелем спецгашения.
И вот теперь птица просила у него закрепитель.
Долгая и мучительная борьба шла в Васиной душе.
Жалко ему было закрепитель, а еще более жалко птицу и ее птенчика.
— Вот, пожалуйста, — сказал наконец Вася и протянул птице коробочку.
Птица выхватила из Васиных рук закрепитель и с ног до головы обсыпала своего птенчика белым кристаллическим веществом. Тот сразу же повеселел, захлопал крылышками, а потом запел, широко разевая клюв.
— Слава богу, — произнесла птица, умильно глядя на птенчика. — Теперь он будет жив, здоров и не пожелтеет со временем. Вы просто не знаете, какое большое дело сделали.
— Пустяки, — сказал Вася, — не стоит благодарности. Так всякий бы поступил на моем месте.
Птица взмахнула прозрачными крыльями, оторвалась от земли и плавно села на деревянный ящик, стоявший на треноге. Птенчик последовал ее примеру.
— Я, кажется, догадываюсь, кто вы! — сказал Вася после некоторого раздумья. — Вы фотографическая птица.
— Да, — подтвердила птица. — Я живу в фотоаппарате.
— И вылетаете всякий раз, — подхватил Вася, — когда фотограф произнесет: «Дети, смотрите внимательно! Сейчас вот из этого окошечка, — Вася указал на объектив, — вылетит птичка».
— Правильно.
Вася разговаривал с фотографической птицей и внимательно рассматривал ее.
«Как жаль, — думал он, — что мама и папа не могут видеть этого». При воспоминании о матери и отце, которые, наверное, потеряли его, Васе сделалось грустно.
«Мама и папа, наверное, сбились с ног, разыскивая меня, — подумал Вася. — Наверное, они звонят уже в милицию: «Потерялся мальчик двенадцати лет и девяти месяцев. В клетчатой рубашке и синих джинсах. Курносый и веснушчатый…»