В том месте, где Харви залез на парапет, верхушки кипарисов и пиний зеленели всего в нескольких футах под мостом. Осознавая, как быстро удаляются лесистые склоны, он медленно и неуклонно продвигался вперед, зацепившись взглядом за некий ориентир на дальнем конце моста — белевший под деревом столб. Ему показалось, что он совсем недалеко, и надо, постоянно держа перед глазами эту цель, просто идти к ней. Однако вскоре он обнаружил, что потерял понятие прямизны. Создавалось впечатление, что пространство справа, с открывающейся зеленой долиной, поднялось до уровня его ног, превратившись в твердую поверхность, прорезанную поблескивающей речной лентой, на которую его так и побуждала вступить какая-то сверхъестественная сила. Мельком глянув вниз, он вдруг содрогнулся всем телом, словно от удара, открыл рот и вскинул вверх руки. Мгновенно Харви перевел взгляд обратно, в направлении приметного белого столба, но уже не смог его найти. Зрительные способности явно изменились, отказываясь видеть предметы на таком далеком расстоянии. Перед глазами теперь маячила только светлая, залитая солнечным светом полоса парапета. Тем не менее ноги Харви, словно выйдя из-под контроля, сами по себе шагали дальше. Руки пока еще слушались, и он помахивал ими как крыльями, поддерживая равновесие. С трудом ему удалось сфокусировать взгляд на парапете в четырех шагах перед собой. Ширина поверхности показалась теперь поражающе узкой и к тому же неуклонно сужающейся. Могла ли она действительно сужаться? Харви попытался сосредоточиться на качестве материала, грубоватой поверхности из мелких, спаянных бетоном камешков, раньше казавшейся ровной, а теперь выглядевшей такой бугристой, что даже маленькие камешки на ней отбрасывали тени. Сам парапет, вроде бы имевший песочный цвет, как показалось раньше, теперь ослеплял своей белизной, испещренной пятнышками теней, вид которых почему-то напомнил Харви макет первобытной деревни с белыми домиками, залитыми ярким южным солнцем. Он уже воображал, как тяжеловесные шаги исполина, подобного ему, рушат эти крошечные зданьица. Размышляя об этом, он слышал за своей спиной тихое бормотание Клемента и Беллами. Они пришли к согласию, что им не надо идти рядом с Харви, чтобы не отвлекать его от процесса передвижения и сохранения равновесия, но надо держаться сзади на довольно близком расстоянии.
«И какой толк от их близости, — раздраженно подумал Харви, различая уголком глаза очертания их фигур, — разве успеют они помочь, если что-то случится?»
Осторожно он перевел свой прикованный к парапету взгляд поближе к ногам. Он продолжал двигаться вперед, но каких усилий ему стоил каждый шаг! Разве мог он так быстро устать? Но Харви испытывал усталость, его шаги стали менее уверенными, почти машинальными. Маячившая справа зелень все еще тонко искушала его ступить на эту обманчивую поверхность, прогуляться по ней, отдаться свободному полету. Он почувствовал странное давление, подобное напору сильного бокового ветра.
«Можно ли мне, — подумал Харви, — взглянуть прямо на ноги?»
Конечно, ему не следовало смотреть на них. Внезапно он осознал, что слева к нему приближается массивная темная фигура — какой-то пешеход пересекал мост. Вскоре он пройдет мимо него и, возможно, заденет, или толкнет, или даже вынудит его шагнуть в сторону. Темный силуэт приближался, подобно нарастающей волне, Харви даже ощутил давление на грудь. Раздался голос: «Sei pazzo!» [15] И вдруг туманное наваждение закончилось. Он вновь обрел способность чувствовать, зрение практически восстановилось, он увидел свои идущие ноги, мелькающие сине-белые кроссовки и болтающиеся белые шнурки. Ему подумалось, что напрасно перед стартом он не проверил обувь. Можно ведь запнуться о собственные шнурки. Но ведь не было никакого старта, просто внезапный безотчетный порыв. Харви удержался от желания склонить голову, позволив ей опуститься на грудь. Взгляд его сосредоточился на уходящих вдаль и сходящихся границах парапета, пределах его испытания. Теперь казалось, что эти ограничивающие линии буквально прочерчены чернилами, определяя ужасно узкий, непостижимо узкий путь, по которому, вернее в пределах которого, он должен умудриться пройти. Харви убеждал себя, что это геометрия, элементарная геометрия, это подобно следованию по изображенному на карте маршруту. Он уже не осмеливался искать дальние ориентиры, но позволил себе надеяться, что преодолел половину пути, наверняка уже прошел полпути…