Алеф закрыла пианино. Сефтон лежала на полу и смотрела в потолок, раскрытая книга покоилась у нее на животе. Она частенько полеживала вот так, погрузившись в размышления. Мой опустилась на колени возле Анакса. Понаблюдав немного, как он спит, она погладила пса.
— Не буди его, — сказала Алеф, но опоздала.
Анакс, высунув из-под хвоста длинную морду, лизнул Мой в щеку. Она приласкала его, легко проведя пальцем по черной полоске, тянувшейся вдоль верхней челюсти, потом прижалась головой к теплому собачьему боку, и ее длинная коса вытянулась рядом с ним в корзине. Луиза, конечно, была не права, как верно заметила Джоан, предположив, что Анакс забыл своего прежнего хозяина Беллами. Впрочем, и сама Луиза не верила в это. Тем не менее Мой в кратчайшие сроки определенно установила весьма доверительные отношения с собакой. Дети еще горевали о смерти своей старой кошки Тибиллины, когда неожиданный поступок Беллами резко прервал их дискуссии о приобретении нового домашнего питомца.
Алеф глянула на белокурую косу сестры, лежащую на светло-сером жестком боку Анакса. Потом она подошла к Сефтон и слегка тронула ее ногой. Сефтон, не делая лишних движений, ловко сбросила туфель с ноги Алеф. Лишившись туфли, Алеф переместилась к креслу и, устроившись в нем, открыла сборник стихов Мильтона. Она прочла:
Сидите, леди. Стоит мне взмахнуть Жезлом волшебным, чтобы превратились Вы в изваянье или в лавр, как Дафна, Бежавшая от Феба [7].Сефтон, отложив «Историю Европы» Фишера, с интересом думала о том, что могло бы произойти, если бы Гарольд разбил норманнов? Или если бы Кнут Великий прожил подольше? Англия могла бы стать частью Датского государства со столицей в Дании. Тогда Европа могла бы объединиться. Что принесло бы такое объединение, пользу или вред?
Луиза, убежденная, что ее дочери никогда не обсуждают вопросы секса, на самом деле заблуждалась. Они обсуждали их, но только в присущей им манере. Просто большинство их действий и поступков отличалось своеобразным стилем, который подразумевался между ними, был обусловлен заинтересованностью каждой в одобрении или понимании сестер. Поэтому их общение проходило на возвышенном уровне. Какое-то время в Птичнике царила тишина. Они частенько проводили вместе вечера. Сефтон по-прежнему спокойно лежала на полу, Алеф продолжала читать Мильтона, а неугомонная Мой сидела у стены возле корзины Анакса, старательно раскладывая на ковре бусины в виде будущего ожерелья. Ее руки еще хранили запах базилика. Разбуженный Анакс сидел рядом, внимательно наблюдая за ее действиями.
— Его уже выводили в сад?
— Да, — сказала Мой, поглощенная своими мыслями, — о, как бы мне хотелось, чтобы мы уехали из Лондона. Как бы мне хотелось, чтобы мы поехали к морю. Было бы здорово, если бы Беллами не продал свой коттедж.
Алеф опустила книгу и сложила руки на груди.
— Точно. Иначе, наверное, у нас не будет возможности поехать к морю.
— Вчера мне приснились тюлени, очень странный был сон. Когда ты собираешься в путешествие с Розмари, не раньше моего дня рождения?
— Нет-нет. Я обязательно буду на твоей вечеринке!
Скоро Мой должно было исполниться шестнадцать лет.
Упомянутая в разговоре Розмари по фамилии Адварден была дочерью Констанс Адварден, подруги Луизы. Алеф была на год младше Розмари. А младшие братья Розмари, Ник и Руфус, являлись теми самыми «мальчиками», общение с которыми Джоан Блакет считала столь необходимым. Адвардены еще не вернулись домой. Обычно они жили в Лондоне, также имели дом в Йоркшире. Розмари уже разъезжала на своей машине. Они с Алеф собирались исследовать север Великобритании.
— В этом году будет что-то вроде домашней вечеринки, — продолжила Мой, — На самом деле так даже лучше. Клемент и Беллами к тому времени вернутся, и Эмиль с Клайвом тоже, Джоан, наверное, еще не уедет, да еще Тесса… надо полагать…